Сказки Румынии - страница 9

Полночи миновало. Вышел он на поляну, а там не костёр – огромный кострище полыхает, и огромный человечище на земле храпит.

«Вот это да! К великану судьба меня привела!» – подумал скиталец.

Однако не ушёл. Слишком он умаялся и озяб, поэтому прикорнул у великана под боком.

Утром просыпается великан – что такое? Спит рядом с ним неизвестный юноша. Стал великан его будить и расспрашивать:

– Кто ты таков? Откуда взялся?

– Я твой сын, нынче ночью народился.

– Коли правду говоришь, значит, заботиться о тебе надобно. Гоняй моих овец на пастбище, следи за ними хорошенько, а я тебя за это буду кормить и поить, – отвечает великан. – Да смотри, границы моих владений не пересекай, не то пожалеешь.

Показал, где эти границы, и отправил мнимого своего сына с отарой на пастбище.

Отыскал пастушок долину с сочной и густой травой, до вечера овец стерёг, потом к великану погнал, помог доить. Сели оба ужинать, юноша и спрашивает:

– Как твоё имя, отец?

– Могарзея, – отвечает великан.

– Тебе, я думаю, скучно жить одному в этакой глуши?

– Коли думаешь – думай про себя, вслух не говори! Не ведомо тебе разве, что ни один медведь по собственной воле доселе не плясал?

– Да, верно, отец. Но почему ты такой печальный? Поведай мне свою историю.

– Зачем? Ты тоже загрустишь – значит, удвоится и моя печаль.

– Пусть так, всё равно я хочу знать. Я ведь твой сын, а ты мой отец.

– Что ж, слушай, сынок. Я сын великого императора. Прослышал я, что живут в Молочном озере три феи, и захотел одну из них взять в жёны. Пошёл к озеру, да повстречались мне злые эльфы, душу мою забрали. С той поры радости не ведаю, пасу себе овец и о другой доле не помышляю, а как смеяться – и вовсе позабыл. Неподалёку отсюда лежат эльфийские земли, и горе всякому, кто ступит на них: отомстят эльфы! Потому-то я и предупреждал тебя, сынок! Незачем тебе судьбу мою повторять.

– Отныне я ещё осторожнее буду, отец, – отвечает юноша. – А сейчас давай-ка спать.

С зарёй проснулся юноша, погнал овец на пастбище. Видел он пышные зелёные луга, что эльфам принадлежали, да не рискнул туда сунуться. Паслись в тот день овцы на каменистом пятачке, где трава была сухая и жёсткая.

На третий день сидел пастушок в тенёчке да на дудочке играл – в этом искусстве ему не было равных. А тем временем одна овечка перепрыгнула изгородь и давай эльфийскую сочную траву щипать. За ней другая последовала, и третья, и четвёртая. Пастушок играет – ничего не замечает. Только тогда спохватился, когда половина отары сбежала.

Вскочил юноша, но дудочку из рук не выпустил, от уст не отнял. Пошёл он за овечками, как вдруг возникли перед ним три красавицы и стали танцевать. Смекнул юноша, кто они такие, и ещё слаще заиграл. Дудочка поёт – красавицы танцуют, остановиться не могут. Так день и пролетел.

Солнце село, сказал пастушок:

– Отпустите меня, а то бедный Могарзея с голоду помирает, один ужинать не садится. Завтра вернусь, поиграю для вас ещё.

– Ступай! – отвечают красавицы. – Но помни: нарушишь обещание – мы до тебя доберёмся.

Условились они, что пастушок придёт сразу на эльфийский луг и будет играть до заката. На том и простились.

Дивился Могарзея, когда в тот вечер овец доил, – никогда они не давали столько молока! Заподозрил было, что не на его пастбище кормились овцы. Но ведь обещал сын не переступать границ, и отмёл Могарзея подозрения. И ужин ему показался вкуснее обычного.

Едва утро забрезжило – юноша поднялся и погнал отару на эльфийский луг. Только дудочку к устам приложил – появились вчерашние красавицы и давай танцевать. До вечера резвились, как вдруг юноша дудочку выронил да и наступил на неё, будто случайно. Сломалась дудочка.

Ох, как плакал пастушок, как жаловался на судьбу, как руки заламывал, – будто единственного друга лишился! Растрогал он эльфийских дев, и стали они его утешать.

– Не плачь, сделаешь себе новую дудочку!

– Нет, не сделаю! Такой сладкоголосой уже не получится, ведь я её вырезал из сердцевины вишнёвого дерева, которому семь лет сравнялось!

А эльфы в ответ:

– Да ведь у нас в саду как раз есть семилетняя вишня! Идём с нами, для такого дела ничего не жаль!