Сквозь закрытую дверь - страница 9

Геркулес крутился под ногами. Я подхватила его и пошла в кухню.

— А знаешь, что натворил твой братик?

Кот наклонил голову и вопросительно посмотрел на меня. Я стала рассказывать, что случилось с Оуэном, и Геркулес сочувственно мяукал всякий раз, как я останавливалась. Я опустила его на пол, сделала себе тост с арахисовым маслом, налила в стакан молока, а Геркулес наблюдал за мной. Потом я сидела за столом, отщипывая кусочки для него и Оуэна, прибежавшего, как только щёлкнул тостер.

— Надо мне наладить этот компьютерный зал, — сказала я им. — Если сдвинуть вместе все перегородки и коробки, можно было бы распаковать и настроить хоть один компьютер.

Я отломила ещё два кусочка тоста — один Оуэн тут же уронил на пол, а со второго Геркулес слизывал арахисовое масло, пока я держала хлеб.

— Редферн ведь не перезвонит мне, да? Скажет потом, что енот стянул у него телефон или из кузова грузовика вывалились инструменты. — Я уселась поудобнее. — Может, позвонить Эверетту?

Эверетт Хендерсон нанял меня управлять обновлением библиотеки. Он финансировал весь проект, это был его дар городу к столетию библиотеки.

— Мрррм, — ответил Оуэн, не прекращая жевать.

— Ты прав, — ответила я. — Разбираться с такими проблемами должна я, а не Эверетт.

Геркулес вытащил облизанный кусок хлеба из моей руки и бросил на пол. Оуэн посмотрел на него, пошевелил усами. Геркулес подтолкнул к нему хлеб, обошёл вокруг стола и уселся перед холодильником.

— Что, тебе надоело арахисовое масло?

— Мрррм, — сказал Оуэн, ещё громче, чем в прошлый раз, и так же не переставая есть.

Геркулес оглянулся. Почему мне казалось, что они говорят обо мне? Геркулес внезапно подпрыгнул, махнув лапой по магниту «Танцуй!» на дверце холодильника. Магнит покатился по полу, а обрывок бумажки, который он держал, приземлился у моих ног.

— Геркулес! Зачем ты это сделал?

На бумажке был адрес Орена. Я нагнулась подобрать ее. Орен. Ну конечно!

— Орен может всё собрать. — Клянусь, коты понимающе обменялись взглядами. Мне незачем говорить с ними, они и так всё слышат.— Он устанавливает сцену в Стрэттоне и будет здесь рано утром. Вы знаете Орена.

Геркулес посмотрел на меня.

— Ты это пытался мне сказать? — Я потянулась, чтобы стереть арахисовое масло с его носа, но он стукнул меня лапой.

— Вот что я сделаю. Первым делом пойду к Орену и отнесу ему эти банановые маффины.

Тост закончился. Оуэн зевнул, и я тоже. Геркулес начал умываться. Девять тридцать вечера вторника, а я сижу с котами, собираюсь идти спать. Определенно, я чокнутая кошатница.

На следующее утро Оуэн разбудил меня без пятнадцати шесть, прямо перед будильником. Он поставил одну лапу на край матраса и почти ткнулся носом мне в лицо. По утрам его дыхание отнюдь не благоухало, и я задумалась, существует ли «Листерин» для котов. К шести тридцати я была на пути в Стрэттон с банановыми маффинами в коричневом бумажном пакете. На служебной парковке позади здания пикапа Орена не было. Может, он стоял на главном паркинге с другой стороны. Я дернула дверь сцены, она оказалась незаперта. Я вошла и направилась по коридору к боковому выходу на сцену. На деревянном полу было что-то разлито. Краска?

— Орен, — окликнула я, — вы здесь?

Отодвинув тяжёлый красный занавес, я вышла на сцену. На полу лежала маленькая подвеска — нота на серебряном колечке. Подбирая её, я заметила кого-то у пианино в глубине сцены.

— Орен, вы в порядке? — снова позвала я. — Это Кэтлин.

Я пересекла сцену и подошла к пианино. Навалившись на клавиши лежал вовсе не Орен. Это был Грегор Истон. И он не был в порядке.

Он был мертв.

Мне доводилось видеть много мёртвых тел на сцене. С некоторого расстояния грим и поддельная кровь кажутся вполне убедительными, но вблизи невозможно скрыть, что полковник Мастард, убитый в библиотеке канделябром, на самом деле дышит и вполне жив. Грегор Истон не дышал. Страшная красно-лиловая рана на голове резко выделялась на бледной восковой коже, как будто нарисованная искусным гримёром. Но крови не было. Я коснулась запястья, чтобы проверить пульс, и тут же отдёрнула пальцы, такой холодной и окоченевшей оказалась его рука. Дрожащими руками я нашла свой мобильник. Без четверти семь утра, в пустом театре, наедине с мёртвым телом. Мне вдруг стало страшно. Я попятилась через сцену обратно, нащупала просвет в занавесе, пробежала коридор, села снаружи на ступеньку и набрала 911.