Следствие… Том 1 - страница 29
Протиснуться через оцепление было невозможно, но всем хотелось не только видеть, но и прикоснуться к божественному существу, явившемуся в осаждённый город.
Народ напирал. Шпалеры оцепления неминуемо сужались. В конце концов, на одного из факельщиков надавили так, что он качнулся и нечаянно пожег штандарт Жанны. Улица огласилась воплем ужаса. Толпа отпрянула. Растерялись все, кроме одного человека — Жанны. Она тотчас пришпорила коня и тремя хлопками ладоней погасила пламя.
Толпа в изумлении опустилась на колени и принялась креститься.
Отряд во главе с Жанной проследовал до Ренарских ворот, неподалёку от которых, в доме городского казначея Жана Буше, ей было приготовлено жильё. Пажи помогли Жанне сойти с коня. Хозяин дома провёл её в дом. В фойе первого этажа пажи принялись снимать с неё доспехи. Она распорядилась позвать капеллана, оруженосца и помощника. Пока один из пажей укладывал доспехи, второй помчался выполнять приказание. Жанну повели на второй этаж, где в просторном зале тотчас вспыхнули свечи, и она увидела накрытый яствами большой стол. Тотчас за её спиной появились Жан Паскерель, Жан де Олон и Бертран де Пуланжи. Жанна жестом пригласила их к столу.
— Друзья мои, скоро мы выступим на англичан, и будет пролито много крови. Я желаю написать письмо их командующему, чтобы они ушли отсюда без лишних потерь.
Паскерель повернул к ней красивое и уродливое, мягкое и жёсткое, с колючими и грустными глазами лицо.
— Жанна, один пастух уговаривал волка, не есть его овец, и тогда голодный волк съел самого пастуха.
— Я слышала эту притчу от матери. Так вы считаете уговоры бесполезными?
— Мне, как вашему духовнику, следовало бы сказать нет, но я скажу: да!
Жанна перевела взгляд на Пуланжи. Тот, не поднимая лица и глаз, качнул головой.
— Когда меч занесён, его нужно опустить на врага, а лишь потом опустить в ножны.
Жанна глянула на де Олона. Тот откинулся назад, вытянул руки с кулаками на столе, поднял свои чёрные глаза.
— Капеллан и помощник правы. Меч достают из ножен, чтобы омыть его кровью.
Жанна снова оглядела своих советчиков. Стремительно, скрестив руки на груди, прошлась по комнате.
— И всё же мы должны прибегнуть к словам! В последний раз… Несите перья и бумагу.
Оруженосец подошёл к двери, открыл её и громко сказал:
— Бумагу, перья и чернила!
Вскоре паж принёс всё необходимое. Жан Паскерель взялся за перо, обмакнул его в чернила и выжидающе устремил на Жанну взгляд.
— А ты умеешь писать по-английски? — спросила Жанна.
— Могу, но зачем? Английские вельможи хорошо говорят на французском, — ответил монах.
— Как? Почему? — удивилась Жанна.
— Это у них язык двора уже триста лет со времён Генриха Плантагенета.
— Вот как. Ну, что ж тогда пишем на французском.
А она подошла к знамени, приподняла за верхний край полотнище, распрямила его и, повернувшись к монаху, спросила:
— Что здесь написано?
— Иисус Мария! — Прочитал Паскерель.
— Вот так и начинайте!
Мишель Картуш
Секретарь герцога Бедфордского развернул свиток и начал читать:
«Иисус Мария! Вы, король Англии, и вы герцог Бедфордский, именуемый себя регентом Франции, и вы, Вильгельм Пуль, граф Суффолк, Иоанн Тальбот и Томас Скальский, окажите справедливость королю неба: отдайте Деве, посланнице Бога ключи всех городов, которые вы взяли; отдайте пленённого герцога Орлеанского. Дева готова прийти к мирному соглашению, если вы возвратите Францию и уйдёте в Англию. Подумайте, не то я поведу войну, и тогда, где бы ни настигла ваших людей во Франции, я заставлю их уйти. Если они подчинятся, я их помилую, а если нет — уничтожу! Я послана сюда Богом, чтобы выгнать вас из Франции, владеть которой будет единственный наследник дофин Карл Валуа. Так хочет Бог! И будьте уверены, что он даст Деве столько сил, что вы, при всём старании не сможете отразить Жанну-Деву и её добрых и верных товарищей. Дева просит не заставлять её губить вас. Если вы желаете прийти к миру, отвечайте в Орлеан, если нет, я скоро напомню вам об этом на вашу погибель. Писано во вторник на страстной неделе. Жанна-Дева».
— Это всё? — зло выдавил из себя Бедфорд.