Снежная робинзонада - страница 30

Резко бросалась в глаза разница между светлыми лицами горожан и нашими темными физиономиями, опаленными солнцем, ветром и морозом.

Привычка к хрустально-чистому воздуху гор в городе давала себя знать. Первые дни после спуска мы буквально задыхались от дыма, копоти и автомобильного угара, хотя местные жители их совсем не чувствовали.

Мы не особенно боялись лавин, привыкли к ним, как к опасности, которой можно избежать, соблюдая определенные правила. Но вот одиночества некоторые не выносили. Кое-кому из зимовщиков, даже мужчинам, почему-то внушали страх безобидные двухвостки, небольшие насекомые, иногда, особенно в первые годы, заползавшие в спальные мешки.

Обитатели станции были молоды и здоровы; жизнерадостность, требовавшая выхода, проявлялась в бесконечных шутках и розыгрышах, не всегда, к сожалению, носивших невинный характер.

Самой безобидной шуткой считалось подвесить в темноте над спящим приятелем сосульку, чтобы тому капало на нос. В другой раз зимовщику, боявшемуся быстрой езды на лыжах по скользкому плотному насту, натерли сзади комбинезон мылом. Когда тот по привычке на полном ходу попытался затормозить «пятой точкой», торможения не получилось, и бедный лыжник полетел в глубокий заснеженный сай. Во время работы в горах самой милой и обычной шуткой считалось скатить на стоящего ниже приятеля хорошую каменную глыбу весом в несколько десятков, а то и сот килограммов. При этом об опасности предупреждали лишь тогда, когда камень был почти рядом. Отчаянным кенгуровым прыжком человек спасал свою жизнь, а рядом, выбивая из скал искры и вспахивая землю, со свистом пролетала здоровенная булыга. Я был просто поражен, однако меня успокоили: «Какой же из него зимовщик, если он увернуться не сможет?» В ответ на эту железную логику я смог лишь растерянно развести руками.

Как-то весной мы решили попугать наших гидрологов, живших временно в небольшой будке в устье Кутыр-Булака, где они вели наблюдения за режимом этого притока Кызылчи. Решено было одеться в вывороченные мехом наружу тулупы и поздним вечером, с рычанием выскочив из-за камней, попрыгать вокруг будки и скрыться. Думаю, что эффект был бы потрясающий, однако возможность получить хороший заряд картечи несколько остудила наше воображение, и здравый смысл взял верх над необузданной фантазией.

Однажды наши собаки добыли дикобраза. Суп из этого страшилища получился довольно вкусный, иголки мы разобрали на сувениры, осталась страшная голова с полуприкрытыми желтыми глазами, жесткими колючими усами и оскаленными резцами. Увидев ее, наш станционный кот выпрыгнул из окна. Эту голову мы, шутки ради, собирались положить в приборную будку к метеорологам, сунув ей в зубы горящую папиросу. Но и на этот раз раздумали: увидеть в два часа ночи на пустынной метеоплощадке в знакомой будке ужасную харю — лучше не надо.

Не обманывались и мы, когда нас манили неразгаданные тайны.

Антуан де Сент-Экзюпери

Закончилась четвертая зимовка, растаяли снега, сбежали в реки веселые звенящие ручьи. Летом я снова был включен в состав очередной гляциологической экспедиции САНИГМИ.

Небольшой экспедиционный отряд всего из шести человек возглавлял Иван Андреевич Ильин. Нам предстояло исследовать оледенение бассейна реки Аксу, стекающей с северного склона Туркестанского хребта. В самые жаркие летние месяцы — в июле и августе — до восьмидесяти процентов стока Аксу составляют талые воды ледников. Поэтому так важно было узнать площадь и характер оледенения ее верховьев. Хотя в наши дни трудно найти на карте белое пятно, «терра инкогнита», однако есть еще районы, изученность которых недостаточна. К ним относился и бассейн Аксу. Правда, в 1934 году небольшой отряд Таджикско-Памирской экспедиции обследовал аксуйские ледники, но главной задачей этого отряда были геологические исследования, поэтому осмотр ледников был проведен довольно бегло, без подробного их изучения и описания. На карте расположение многих ледников и их очертания, нанесенные по материалам этой экспедиции, не соответствовали действительности. Теперь нам предстояло полное гляциологическое изучение верховьев реки Аксу.