Стратегическая культура России. Выводы для Украины - страница 6

Надо сказать, что мягкая сила является слабым звеном современной России. Потому что они до сих пор не могут создать какой-то привлекательной модели. И ситуация с Украиной об этом свидетельствует.

Последствия для Украины

Мы видим, что президент Путин и оппозиционер Навальный в отношении Украины отражают одну и ту же мысль, четко сформулированную Путиным на Валдае. «Мы – один народ, искусственно разделенный случайно возникшей границей».

Задача Украины в этой ситуации? Украине нужно заставить русских признать нашу независимость. Осознать, что мы – не один народ. Если они это поймут, мы сможем построить теплые, самые лучшие и дружеские отношения. Я лично являюсь большим сторонником именно таких отношений – но только после того, как они признают, что мы – отдельный народ.

Кому удалось такого добиться? Полякам. Странам Балтии и Финляндии. Когда поляки доказали свою реальную обособленность? В 1920 году, «чудо над Вислой». Когда это доказала Финляндия? В 1940 году, во время войны. Литовцы доказали это во время войны и в начале 1990-х – когда им отключали газ и т.д.. Опыт Балтии свидетельствует, что в современных условиях достичь этого можно без жесткого военного столкновения.

Хочется верить в светлое будущее.

В любом случае нас ждет очень жесткое столкновение. И это очень иронично, что, казалось бы, самый пророссийский президент выходит на самое жесткое столкновение с русскими. А это свидетельствует о том, что это не проблема президента или личностей – это объективная проблема двусторонних отношений, которая называется «Мы один народ».

Что нужно делать Украине в этой ситуации? Консенсус относительно того, что мы – не один народ, осознание цели и средств ее достижения.

Вопросы к Александру Литвиненко

Относительно уникальности чекизма – лучшим примером для сравнения является пост-хомейнистский Иран. Там сейчас после усиления института под названием Стражи исламской революции, которая на самом деле является не совсем армией, а спецслужбистской структурой – она пытается контролировать общество, проникает в различные институты, Хомейни с ней очень трудно.

Россия со своими проектами все больше напоминает Ближний Восток.

– Как Украина может утверждать свою отдельность? Что делать власти, обществу, деятелям культуры?

– Во-первых, чтобы быть отделенными, надо чувствовать себя отделенными. А для этого надо видеть, что мир не замыкается на Москву и на Россию. Надо массово учить английский язык. Смотреть ВВС вместо ОРТ – это дало бы уникальный прорыв в этом направлении. Надо строить нормальное государство. Нужны спецслужбы, армия. Не надо воспитывать государство на ненависти к России. Нам нужно понимать, что мы – не Россия. И все.

Если будет лидерская группа, если в руководстве государства будут люди, которые это понимают лично… Это на самом деле огромная психологическая проблема людей, которые не могут себя отделить от России, и поэтому вынуждены проводить политику, которая с их же точки зрения является антироссийской.

Частью своеобразия текущего момента является то, что часть украинской элиты чувствует эту обособленность так же, как угрозу. Не меньше, чем это чувствуют россияне. Хотя на самом деле вынуждены противостоять при этом России. Такой вот парадокс.

– Вы говорили об империи. Британской, французской. Наконец, они распались и стали нормальными государствами. Российская империя наполовину распалась в 1991 году, сейчас говорят, что она распадется снова, и тогда станет нормальной страной. Но вы говорили о пятисотлетии российской стратегической культуры, о формировании империи. Об особом видении внутренней и внешней политики. Вы верите, что даже после распада империи Россия станет нормальной страной в смыслах Запада?

– Процитирую неуважаемого человека, но который сказал очень правильную вещь – Глеба Павловского: «Бог вразумляет человека, когда бьет его, как воблу по подоконнику». Мы знаем пример очень серьезного изменения стратегической культуры в этом столетии – это Германия. Япония. Коренное, очень существенное изменение культуры. Это возможно, но требует очень серьезных внешних воздействий.