Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02 - страница 61
Познания лешего оказались чрезвычайно обширны. Его интересовало буквально все: от последней резолюции ООН о санкциях против Ирака до недавнего землетрясения в Японии. Через час, когда Соломон начал выяснять, разведется ли принц Чарльз с принцессой Дианой, Игорь не выдержал.
— Слушай, Соломон! — Он встал из-за стола. — Это все, конечно, очень интересно, но мне, ей-богу, пора. У меня всего-то сутки, чтобы до Кощея добраться.
— Да как же ты пойдешь? — искренне удивился хозяин. — Дорогу-то я один могу показать, а я ее не покажу, хоть ты тресни. Потому как для меня вопрос о Диане — жизненно важный, а на твоего Кощея мне плевать! Так что садись и рассказывай.
— Ну ты пойми, — не сдавался Игорь. — Там же человек страдает, в кощеевой темнице сидит. А я тебе здесь байки рассказываю.
— Какие такие байки? — снова обиделся леший. — Информация, понимаешь, это не байки, это… — Соломон на секунду задумался. — Это кровь общественного ор-га-низь-ма, вот! Так что давай про Диану.
Из-за окна донесся тонкий писк.
— Ох, батюшки! — всполошился леший. — Про Степашку-то я и забыл. Он там, поди, совсем замерз. — Он выскочил во двор.
Игорь понял, что просто так ему отсюда не уйти. Он встал и прошелся по комнате, пытаясь придумать какую-нибудь хитрость, чтобы отвязаться от любознательного Соломона. Использовать для этого что-то из имеющегося у него «оружия» Игорю не хотелось, да он и не знал, что именно для этого нужно. Присев на топчан, Игорь нажал кнопку телевизора, но экран остался темным. Повинуясь какому-то смутному чувству, он развернул безжизненный ящик, вынул предохранитель и посмотрел на свет. Спираль внутри колбы оплавилась и прикипела к стенкам. Еще не веря своей удаче, Игорь огляделся и сразу нашел то, что нужно: одна из ножек топчана была прикручена толстой алюминиевой проволокой. Он отломал небольшой кусочек, вставил его в гнездо предохранителя и, мысленно перекрестившись, включил телевизор. «Рекорд» загудел, внутри что-то щелкнуло, и экран вспыхнул.
— А вот и мы… — леший вошел в избу, держа в руке большую пустую клетку, но, увидев работающий телевизор, встал посреди комнаты, хлопая глазами.
— Починил? — не веря своим глазам, спросил он.
— Вроде починил…
— Да ты же мне жизнь спас! — Аккуратно поставив клетку на стол, Соломон бросился обнимать сначала Игоря, а потом и возвращенный к жизни «Рекорд». — Проси теперь, что хошь — все сделаю!
— Чего уж там, — скромно потупился Игорь. — Ты меня на Путь выведи, и все.
— Да это само собой, благодетель ты мой! — Леший ласково поглаживал телевизор. — Ты чего-нибудь еще попроси, для себя.
— Ну не знаю… — взгляд Игоря упал на клетку. В тусклом свете запыленной лампочки он рассмотрел, что клетка вовсе не пуста: в самом ее углу сидел крохотный белый мышонок. Почувствовав на себе взгляд человека, мышонок вылез из угла, уткнулся носом в прутья клетки и поглядел на Игоря грустными красноватыми глазами.
— Знаешь что, — сказал вдруг Игорь, — отпустил бы ты его!
— Кого — Степашку? — удивился Соломон.
— Ну да. Гляди, какой он грустный…
Леший посмотрел на мышонка:
— И правда, грустный. А я раньше как-то не замечал… Только как же я без него? Кроме Степашки мне ведь поговорить-то и не с кем…
— Так я же не предлагаю его в лес выгонять, — возразил Игорь. — Ты просто, клетку открой, и пусть он по избе бегает. А поговорить с ним и без клетки можно.
— И то правда, — вздохнул Соломон.
Он подошел к столу и открыл дверцу клетки. Мышонок радостно пискнул, выскочил наружу и, обежав весь стол, принялся грызть кусок огурца.
— Ну ладно, мне пора, — напомнил Игорь.
— Ах да, конечно, — засуетился леший. — Да и мне надо торопиться, а то скоро новости будут передавать. Пошли.
Они вышли из избы, и Соломон показал Игорю неприметную тропку в зарослях папоротника.
— Как на Путь выйдешь, вертай вправо, — махнул рукой леший. — Запомнил? Вправо! А то пойдешь влево и опять ко мне заявишься. Хотя я, конечно, не против… — Он хитро прищурился и, спохватившись, полез в карман тулупа. — Ты это… Возьми вот… Пригодится, — Соломон протянул Игорю маленькое деревянное сердечко с дырочкой посередине, через которую была протянута толстая зеленая нить. — Этот, как его… Амулет!