Свидетели истории - страница 18

— Не хотите? — спросил следователь. — Тогда могу я. Вот: „На эти знаки теперь не купишь и собаки“. Остроумно, верно? Подобных купюр в пачке сорок шесть. Это ваше творчество?

— Нет.

— А чье?

— Не знаю.

Запирательство не помогло. Изучая факт за фактом, чекисты доказали, что Яичников не случайно заблуждавшийся обыватель, а тайный агент ОСВАГа.

Была в годы гражданской войны такая контрреволюционная организация — деникинское „Осведомительное агентство“. Его специально создали для ведения подрывной пропаганды против Республики Советов и Красной Армии.

Чем только не промышляло агентство! В его типографиях печатали фальшивые номера „Правды“, „Известий“, „Бедноты“. Там же изготавливались подложные издания законов РСФСР, подделывались и распространялись лживые „приказы“ по Красной Армии.

По методам и патологическому антисоветизму писаки из ОСВАГа были прямыми предшественниками фашистских пропагандистов. Именно в ОСВАГе решили использовать в контрреволюционных целях денежные знаки РСФСР. На них типографским способом делались дурацкие по смыслу надпечатки вроде: „Теперь на эти знаки ты не купишь и собаки“, или „Эти деньги то же, что фальшивые“, или „Комиссары набивают свои карманы настоящими деньгами, а народу дают такие, которые нигде не будут приниматься“.

Печатную продукцию такого рода переправляли через фронт и темные личности — кто за плату, кто просто из ненависти к Советам — пытались распространять ее в пароде.

Господин Яичников был врагом идейным. Поняв, что ему не уйти от ответа, он сбросил маску:

— Все одно, граждане комиссары, вам не удержаться. И деньги ваши — фук! — Яичников дунул на ладонь, будто сдувал с нее что-то. — Нечем вам обеспечивать их силу. Нет у вас золота. Оно в надежных руках.

— Надежные руки — это Колчак? — спросил следователь.

— Так точно, Колчак. Александр Васильевич. Его признали Англия и Америка…

— Добавьте Японию и Чехословакию, — иронически посоветовал следователь.

— Добавлю, — согласился Яичников. — И еще скажу, что у Александра Васильевича золотой запас России. Это сила особая. Вы ее еще узнаете.

Адмирал Колчак, на которого делали главную ставку силы контрреволюции и правительства стран-интервентов, был убежденным монархистом. Его верховную власть признали Деникин, Юденич, Миллер, Дутов и другие белые генералы. Особый вес Колчаку придавало то, что в его руках оказался золотой запас царской России, который был захвачен в кладовых Казанского банка. Общая стоимость ценностей — золота, платины, серебра, ценных бумаг — составляла 651532117 рублей 86 копеек.

Под крики о том, что „большевики продают Россию немцам!“, Колчак направо и налево разбазаривал народное достояние.

Одним из первых своих декретов Колчак признал все прошлые долги царского и Временного правительств и обязался их выплатить. Сумма задолженности исчислялась в 16 миллиардов рублей.

И как повеселели, как оживились те, кто привык видеть в России объект наживы и грабежа!

Японская газета „Ници-Ници“ в ноябре 1918 года писала: „В силу сложившихся обстоятельств Япония должна взыскать как можно скорее все долги, в частности — с России 300 млн. Если Россия не может уплатить сейчас наличными, то Япония должна настоять на каком-либо другом виде расчета“.

В Сибирь, на Дальний Восток ринулись хищные первопроходцы бизнеса. Японцы добились права строить железные дороги на Дальнем Востоке, начали переговоры об использовании угля с копей Сахалина, и Черемхова. Центром закабаления Сибири стал штаб японских войск во Владивостоке. Здесь в начале 1919 года состоялось совещание представителей крупнейших токийских фирм. Они обсудили вопрос о создании „Синдиката освоения Сибири“. Ни больше ни меньше!

В США в начале 1918 года возникла специальная компания — „Русское отделение военно-промышленного совета“. Вот лишь три фамилии учредителей и руководителей этой монополии: Мак-Кормик, Штраус, Диринг. Думается, их достаточно, чтобы понять, какой дух витал в „русском“ отделении. Мысли членов правления были заняты одним: как побольше урвать от богатств России.

„Американцы, — писала в то время одна из газет США о своих соотечественниках, — едут в Сибирь не для торговли, не для работы и помощи русскому населению, а для быстрого обогащения и легкой наживы. Пароходы фрахтуются один за другим в Ном и Анадырь. Большей частью это подонки американцев, неудачные дельцы, прогоревшие содержатели притонов, сыщики, пьяницы, старые золотоискатели с прошлым…“