Табула раса - страница 28
— Локи, мы в Хельхейме? Мы… — голос подвел ее, задрожал, — мы мертвы?
— Ты-то будешь жить, а ему уже незачем, — прошелестел Фандрал, вышел из арки и метнул в Локи кинжал.
Комментарий к Глава 6. — Погребальные огоньки
Max Richter — Non-Eternal
========== Глава 7. — Прощание ==========
«Тор».
Сердце екнуло в груди и сжалось в крохотный комочек. Странная мысль, что все это время пряталась в глубинах разума, пробралась через вспыхнувшую ярким пламенем боль.
Как бы было хорошо увидеть Тора в последний раз.
Кинжал мягко вошел в живот, будто в масло. Холод обжег кожу, а после впился миллионами зубцов в тело. Она не успела спохватиться, как твердый камень встретился с затылком, и свет ускользнул от нее вместе со звуками, шорохами и проклятьями Локи.
А после не было ничего.
Была лишь пустота и тишина. Что-то неприятно холодило стопы, и запястья ныли, словно их долго держали в цепях. Голос не слушался, как и руки.
— Ты только держись, пожалуйста, держись.
Шепот стлался по коридору. Голова гудела, затылок саднило. Гулкие шаги, трепет огоньков, лихорадочный стук сердца Локи.
Свет перед глазами то мерк, то разражался яркими танцующими пятнами.
Все слишком просто, все слишком очевидно и совершенно неправильно. «От слова «неправильно» и так уже давно тошнит», — хмыкнула она и ощутила привкус крови из прокушенной губы.
— Это не Асгард, верно? — Сиф уперлась лбом в его плечо.
Локи прижимал ее к себе так бережно, точно она действительно что-то значила для него. Нечто большее, чем расходный материал.
Смех рвался из живота вместе с кровью и горечью.
Очередной коридор закончился тупиком. Локи выругался, прошептал что-то на непонятном языке, и тонкая нить, что возникла за погребальным огоньком, засияла ярким белым светом.
Стены дрожали. Раньше это не казалось ни существенным, ни важным. Все это время стены дрожали. Тонкая вязь на каменной кладке формировала понятные слова, на которые смотреть теперь не было смысла.
Хельхейм. Треклятый Хельхейм. Руны не лгут.
— Что будет… Если умереть в царствии Хель? — протянула Сиф, когда они с Локи уперлись в закрытую дверь. Старый ржавый механизм не поддавался его натиску. — Куда после… Куда отправится…
— Молчи. Побереги силы, — мягко ответил он и осторожно опустил ее на пол.
Сиф привалилась к стене. Через непослушные пальцы просачивалась кровь и тоненькими струйками текла на загубленное платье. Слабая улыбка растянула губы: да, платье — это самая страшная потеря в ее жизни.
Она попыталась сдвинуть рукоять кинжала. Силы медленно покидали ее, как и ощущение реальности происходящего.
«А когда здесь что-либо было реальным?!»
Действо, что развернулось в Пристанище, дробилось на картинки, распадалось в памяти вместе с исчезающим светом и глухо звенящими колокольчиками, но только не боль на лице вернувшего себе прежний облик друга, когда она прикрыла Локи собой.
— Локи, все это… Не сходится, — прошелестела она заплетающимся языком. Замок щелкнул, дверь распахнулась. — Зачем ты мне лгал?
Узкая ладонь коснулась ее щеки, его пальцы бережно заправили за ухо упавшую на глаза прядь.
— Ты бы ни за что мне не поверила, если бы я рассказал тебе правду, — он помог ей подняться.
Зеленый балдахин на кровати, ломящиеся от книг полки, свитки на столах и метательные ножи. Горы паутины и пыль, казалось бы, что витала повсюду. Когда-то, давным-давно, Сиф была в этой комнате, но в прошлый раз она пришла не через потайной ход. Сиф переступила через гордость и неприязнь и пошла извиниться за свой проступок, но получила не прощение, а злую насмешку. Правдивую насмешку, что длилась всю ее жизнь: она не воин, а глупая, влюбленная девчонка, которая ничего кроме смерти, если пойдет за Тором, себе не найдет.
Возможно, единственный раз лжец оказался прав.
Ужасно, просто ужасно хотелось пить.
Локи смел со столешницы все бумаги, вывернул содержимое потайного ящика и принялся разгребать гору. Погребальные огоньки крутились у дверей и окон, несколько особо быстрых бросились к камину и теперь, точно угольки, поблескивали из глубин пустой топки.
Подушки, на которые Локи ее уложил, казались тверже камня. Лезвие пульсировало внутри и доставляло немало хлопот, — попытка приподняться закончилась для Сиф весьма плачевно. Каждый мускул в ее теле прошило болью.