Тайна перламутрового дракона - страница 17

— Самый тяжкий грех… — закончила за нее Ана, и на юбке у нее расплылись сразу два мокрых пятнышка: Ана роняла безмолвные слезы, очевидно, вспомнив какой-то свой страх. Ариана не выдержала. Обняла дочь за плечи, притянула, прижимая совершенно мокрое лицо к своей шее. — Мам…

— Я люблю тебя, заинька! — только и выдохнула от полноты чувств Ариана. — И всегда буду любить, даже если ты больше на захочешь об этом слышать!

Ана обхватила ее за талию, уткнулась еще глубже, чуть вздрагивая от неукротимых рыданий. Ариана не знала, из-за чего плачет дочь, но надеялась, что эти слезы хоть немного облегчат ей душу. А расспросить она теперь обязательно успеет.

Ана всхлипывала недолго, но руки не разжимала, словно растягивала этот момент неожиданной близости, и Ариана рискнула еще его продлить. Пожаловавшись, что на этой перине страшно неудобно сидеть, она перетянула Ану на подушку и тут же снова сомкнула объятия, не позволяя дочери прийти в себя и передумать.

Ана предсказуемо напряглась, очевидно, уверенная, что мать, добившись своего, немедленно начнет расспросы, но Ариана слишком хорошо представляла себе, что чувствует сейчас непривычная к подобным ласкам дочь, а потому молчала и только мягко гладила ее по волосам, привлекая к себе еще ближе. Наконец Ана устроилась рядом, прижалась лбом к ее плечу и сильно надавила, словно испытывая.

— Папа очень удивится, если увидит меня тут, — чуть вызывающе заявила она. — Великовозрастное чадо.

Ариана со старательным спокойствием продолжила ее утешать.

— Папа очень обрадуется, узнав, как его девочки скрашивают его отсутствие, — без капли сомнения ответила она и даже на секунду пожелала, чтобы Лил увидел их с дочерью такими. Но только не сейчас. Сейчас было время совсем для другого. — Еще и рядом попросится. А в следующий раз с охоты своей домой бегом побежит.

Ана, не сдержавшись, прыснула.

— Он же не для себя старается, — заметила она. — И в госпиталь надо, и тете Беанне; и Дарре не всегда может минутку выделить, чтобы мясо в дом принести.

— Знаю-знаю, — в тон ей ответила Ариана. — Лила хлебом не корми, дай только о ком-нибудь позаботиться.

— Но ты же папу за это и любишь, — улыбнулась Ана, и Ариана растроганно вздохнула.

— Люблю, потому что его невозможно не любить, — призналась она. — Он словно часть меня — мужчина, подаривший мне все лучшее, что есть на свете! Себя, семью, детей — без этого меня просто не существовало бы!

— И ты… — Ана замешкалась, словно собираясь с духом, — совершенно неожиданно для ее обычной резкости. — Ну… никогда не жалела, что мы с Вилхе появились? Потом Дарре? У вас же с папой совсем времени друг на друга не оставалось.

— Никогда, — почему-то не удивившись такому вопросу, ответила Ариана. — Вместе смотреть на вас, радоваться вашим удачам, даже переживать из-за ваших проблем — это такое счастье, больше которого желать невозможно. Когда-нибудь и ты это поймешь. Даже если сейчас ни чуточки мне не веришь.

Ана снова помолчала. Ариана не торопила, почему-то уже не сомневаясь, что рано или поздно дочь дозреет и до самой важной сегодня темы. Впрочем, даже если этого не случится, нынешние минуты близости стоили многого. И Ариана не променяла бы их ни на какую тайну в мире.

— Хочешь знать, почему я отказала самому завидному жениху в Армелоне? — наконец очень тихо спросила Ана, и в голосе ее вновь слышалась готовность защищаться. Ариана покачала головой и надолго прижалась губами к ее макушке.

— Хочу знать, почему тебе так больно, — сокрушенно ответила она. — Если бы Хедин был тебе безразличен, ты бы не переживала столь сильно из-за своего отказа. Но если он действительно тебе дорог, разве не стоит простить ему эту глупость с прилюдным предложением и поговорить по душам? А вдруг вы просто не поняли друг друга?

Ана сжалась, и Ариане показалось, что она снова борется с собой. Значит, не удалось ей убедить дочь, что она всегда будет на ее стороне. Конечно, Ана имела право на такое решение. Но Ариана будет пытаться снова и снова. Она была нужна дочери. И сейчас особенно остро это почувствовала.

— Тут нечего понимать! — отрезала Ана, подтвердив было ее горькие мысли. Однако тут же опровергла их. — Это Хед, мам! У него язык, как помело! И не только язык! Он утром одной предложение делает, а вечером другую в постель укладывает! Не волнуйся за его самолюбие: он нашел способ его утешить! А чувствами там и не пахло!