Тайна перламутрового дракона - страница 18

стр.

— Ты уверена? — расстроенно спросила Ариана. Дочь обрисовала картину вполне четко, чтобы понять, о чем речь, но Ариане хотелось надеяться, что Ана просто заблуждалась. Не ради Хедина. А чтобы избавить ее от этой сжигающей боли.

— Абсолютно! — забила последний гвоздь Ана. — Они с братом в одном доме живут, а Эдрик не стал бы мне лгать!

Ариана вздохнула. Неужели она ошиблась? Судила о Хедине по его родителям, а тот оказался совсем другим? Впрочем, если в нем дедова кровь говорила, то удивляться не стоило. А стоило только радоваться, что Ана раскусила его раньше нее и не сломала свою жизнь в угоду всеобщему мнению.

Ариана сжала руки, не позволяя дочери снова отдалиться. Она ведь и подумать не могла, что у нее такие горести. Привыкла, что Ана сама со своими проблемами справляется, но как тут справишься, когда она с предательством столкнулась? Только бы Ана поверила, что не одна на этом свете. Что у нее есть семья и что она всегда ее поддержит.

— Дай время, зайка, — Ариана качнула головой, давя непрошенные слезы: если ей так больно за дочь, каково же Ане сейчас приходится? Ариана помнила те страшные дни, когда была уверена в равнодушии Лила, но она-то сама его придумала. А Ане любимый разбил сердце. — У тебя дело нужное, правильное. У тебя друг хороший, верный. У тебя…

— …мама — лучшая на свете! — Ана попыталась было улыбнуться, но тут же зажмурилась, спрятала снова мокрые щеки. Ариана склонила голову, укрывая дочь от беды.

— Я очень тебя люблю! — только и сказала она. И Ана расслабилась. Пристроилась у нее на плече и вскоре тихо, размеренно задышала. Ариана старалась не тревожить ее и только нежно, едва ощутимо целовала дочь чуть выше лба, когда Ана невольно всхлипывала и сжимала во сне ткань ее платья.


***

Нетелл с ужасом смотрела на старшую дочь, не веря себе. Такого «подарка» она рано или поздно могла ожидать от Гейры, но никогда в жизни не заподозрила бы в подобной глупости не по годам разумную и самостоятельную Джемму. Однако потерявшие яркий розовый цвет глаза и больше не отливающие перламутром кудри говорили сами за себя.

Для драконов существовал только один способ превратиться в человека. И Нетелл боялась его озвучить, словно именно тогда должно было случиться непоправимое, оставившее на Джемме столь очевидный след.

— Тебе же еще два года до совершеннолетия! — только и выдохнула она. Джемма передернула плечами.

— Будь мне восемнадцать, что бы это изменило? — вызывающе спросила она. Нетелл запнулась, не зная, что ответить.

Разве она о возрасте сейчас говорила? Да ведь потерявшей достоинство женщине не было места в этом мире. Особенно если ее грех проявлялся столь явно, сколь сейчас на Джемме. Могла ли дочь этого не понимать? Нетелл была уверена, что нет. Но на деле она ведь никогда не беседовала с Джеммой о последствиях близости с мужчиной. Не маленькой считала, а, напротив, чересчур взрослой и все осознающей. Ошиблась?

— Я бы поняла, если бы вы с женихом не удержались незадолго до свадьбы, — стараясь говорить спокойно, объяснила Нетелл. — Но ты же совсем еще девочка! Что люди подумают?

— Какая разница? — фыркнула Джемма. — Я и драконом была изгоем. Так что теперь особо привыкать не придется.

Нетелл опешила. Ей казалось, что дочь не испытывает из-за второй ипостаси хоть каких-то трудностей. У нее было много друзей среди людей, ее все любили и уважали — и заслуженно! Почему вдруг Джемма решила иначе?

— Ты сама не понимаешь, что говоришь! — повысила голос Нетелл. — Даже если раньше один-два человека могли незаслуженно тебя обидеть, то теперь-то любой дурак покажет на тебя пальцем! И ты ничего не сможешь ему противопоставить! Вот что изменится! Как ты собираешься жить с этим позором? Ну, была бы обычной девочкой, это скрыть бы удалось хоть ненадолго! А ты…

— А я необычная! — сверкнула глазами Джемма. — И ты знала об этом, когда удочерить меня решилась! Или что? Жалеешь теперь?

— Да я тебя жалею, глупая! — сорвалась Нетелл, чувствуя, что и дочери нелегко: вон кулаки сжаты и глаза прищурены. Но ведь не выдаст своих переживаний: давно уже ими с Нетелл не делилась, а сейчас и подавно не станет. — Ты даже не представляешь себе, насколько могут быть жестоки люди!