Тайна пропавших лошадей - страница 25

стр.

— Девочки просто счастливы, что у них есть старший брат,— добавила миссис Бертон.

При упоминании о старшем брате девочки схватили Дзунга за руки и потащили его к качелям на лужайке позади Воскресной школы. Сара улыбнулась им вслед. Она была довольна: у Дзунга была любящая семья. Если бы только Хай мог быть рядом с братом, счастье Дзунга было бы полным.

Они попрощались с Бертонами, и профессор Хармон позвал Тима, который болтал с двумя хихикающими девушками его возраста. Все сели в машину и поехали домой.

— Вы знаете, а мне Мейплвуд начинает нравиться,— сказал Тим по дороге на ферму.

***

После воскресного обеда Сэм и Тим помогли отцу вынести из дома гриль и угли для пикника. Потом, нагрузившись шпаклевкой, краской и кистями, мальчики спустились к причалу, чтобы подновить старую лодку. Сара помогла матери приготовить салат и десерт, а потом присоединилась к братьям.

Когда Тим заметил, что Сара идет к ним через лес, он показал на лодку и крикнул с нескрываемой гордостью:

— Как тебе нравится, Сара? Она законопачена, покрашена и будет готова к отплытию, как только высохнет.

Мальчики ухитрились вытащить лодку на причал, и теперь она сверкала свежей голубой краской.

По борту шла белая полоса. Эти яркие цвета напомнили Саре щеголей-зимородков, что летали вокруг пруда, и она воскликнула:

— Она такая же нарядная как зимородок! Так мы ее и назовем — «Зимородок»!

— О-о-о!— застонал Тим.— И ей тоже обязательно надо дать название?

— Конечно,— сказала Сара,— у всех лодок есть имена.

Сэм усмехнулся:

— Ладно, я напишу ее название на носу, пусть только высохнет краска.

Сара еще немного повосхищалась лодкой, а потом напомнила братьям о пикнике. Тим отмыл кисти от краски и закрыл банки крышками.

— Я так проголодался, что готов съесть дюжину папиных отбивных,— сказал он.

— Я тоже,— согласился с ним Сэм, подбирая пустые тюбики из-под шпаклевки и инструменты.

— Оставьте хоть немного угощенья гостям,— засмеялась Сара, и они быстро пошли к дому через Папоротниковый лес.

Пока мальчики принимали душ и переодевались, Сара сидела на крыльце и не спускала глаз с дороги в ожидании гостей. Точно в пять тридцать красный фургон подъехал к ферме и остановился перед домом.

— Приехали!— оповестила всех Сара. Мальчики тут же с грохотом спустились со второго этажа и выбежали через заднюю дверь, а родители вышли на боковое крыльцо.

Мистер Рейбер нарядился в спортивную куртку и широкополую шляпу. Боб Долан тоже приоделся в ковбойскую рубашку с длинными рукавами и сверкающие новые ковбойские ботинки. Его светлые вьющиеся волосы были тщательно причесаны. Он выглядел моложе, чем обычно, и был очень красив.

Мистер Рейбер поклонился всем сразу.

— Какие вы молодцы, что пригласили нас на ужин. Это получше, чем есть консервированную фасоль, не так ли, Боб?

Боб кивнул:

— Конечно, лучше.

Профессор Хармон положил отбивные на гриль, а мистер Рейбер помогал их поворачивать.

— Я всегда сам готовлю отбивные дома. Мне это занятие очень по душе,— сказал он миссис Хармон, когда та попробовала отстранить гостя от этой работы.

— Он прямо чувствует, когда мясо готово,— похвалил мистера Рейбера Боб.— Вы знаете, если оно чуть-чуть сыровато внутри, то остается очень мягким и сочным. Прямо объедение!

Мистер Рейбер рассмеялся. Проверив, достаточно ли прожарились отбивные, он вынул носовой платок и вытер пот с раскрасневшегося лица. Помогая профессору раскладывать мясо на большое овальное блюдо, он обронил платок на траву.

Внимательный Сэм заметил это. Он подскочил как ужаленный. Сара вскрикнула — он едва не перевернул тарелку с салатом.

Когда Сэм, подав платок мистеру Рейберу, вернулся на свое место, она спросила его шепотом:

— Ты что, Сэм? Ты чуть не опрокинул на меня весь салат!

— Потом скажу,— прошипел ей Сэм. Остаток ужина прошел гладко. Поев, все сидели вокруг тлеющих углей и разговаривали, пока не стало темно и не налетели комары. Миссис Хармон предложила зайти в дом. Мистер Рейбер поблагодарил, но отказался:

— Нам с Бобом надо еще кое-что сделать в конюшне. Кроме того, из-за этих конокрадов я не люблю долго отсутствовать.