Тайна семи будильников - страница 30

Стены украшали грубые наброски углем весьма вольного содержания, причем среди них попадались по-настоящему талантливые. Публика была крайне разношерстная. Полные достоинства иностранцы, богатые еврейки, несколько вполне элегантных женщин и довольно много дам, принадлежащих к самой древней профессии.

Потом Билл повел Юлу наверх. Там они снова увидели того человека с вялым лицом, он стоял на страже, зорко следя, чтобы в комнату, где шла игра, входили только посвященные. И вдруг Юла его узнала.

— Ну конечно, — сказала она. — Какая я дура! Это же Альфред, он был у нас в Чимнизе вторым лакеем. Как дела, Альфред?

— Хорошо. Благодарю вас, ваша милость.

— Когда вы уехали из Чимниза, Альфред? Задолго до того, как мы вернулись?

— Да с месяц назад, миледи. Выпал шанс улучшить положение, жаль было его упускать.

— Наверное, вам здесь хорошо платят, — заметила Юла.

— Очень хорошо, миледи.

Юла вошла в игорный зал. Ей показалось, что настоящая жизнь клуба сосредоточена именно здесь. Ставки были высокие, она поняла это сразу, а сгрудившиеся вокруг двух столов являли собой типичных завсегдатаев таких мест — изможденные, с хищными глазами, снедаемые страстью к игре.

Юла и Билл пробыли в зале около получаса. Потом Билл забеспокоился:

— Пошли отсюда, Юла. Идем, потанцуем.

Юла не возражала. Ничего интересного здесь не было. Они снова спустились вниз. Потанцевали еще с полчаса, попробовали жареной рыбы с картошкой, после чего Юла объявила, что пора возвращаться домой.

— Но еще так рано, — запротестовал Билл.

— Какое же рано? Ничуть. И завтра у меня трудный день.

— А что ты собираешься делать?

— Там видно будет, — загадочно ответила Юла. — Одно могу сказать, Билл. Я времени зря терять не собираюсь.

— Как всегда, — ответил мистер Эверсли.

Конечно же, Юла унаследовала свой темперамент не от отца, главным стремлением которого было благодушно плыть по течению. Как весьма справедливо заметил Билл, Юла никогда не теряла времени зря.

На другой день после обеда с Биллом Юла проснулась, полная замыслов. Она наметила себе три четких плана, которые намеревалась осуществить сегодня же, и понимала, что столкнется с некоторыми затруднениями из-за недостатка времени и обширности пространства.

К счастью, она не страдала пороком, присущим Джерри Уэйду, Ронни Деверуксу и Джимми Тесиджи, — она всегда вставала рано. Тут даже сам сэр Освальд Кут не мог бы к ней придраться. В половине десятого Юла позавтракала и на своей «испано-сюизе» отправилась в Чимниз.

Отец, пожалуй, даже обрадовался ей.

— Никогда не знаю, когда ты вдруг объявишься, — сказал он. — Но теперь, значит, хоть не надо тебе звонить. Терпеть этого не могу. Вчера приходил полковник Мелроуз насчет дознания.

Полковник Мелроуз был главным констеблем графства и старым другом лорда Катерхема.

— Ты имеешь в виду дознание в связи с Ронни Деверуксом? Когда оно будет?

— Завтра. В двенадцать. Мелроуз тебя вызовет. Раз ты нашла тело, тебе придется дать показания. Но он предупредил, что волноваться тебе не следует.

— А чего ради мне волноваться?

— Ну, ты ведь знаешь, — извиняющимся голосом сказал лорд Катерхем, — Мелроуз немного старомоден.

— В двенадцать, — повторила Юла. — Прекрасно. Если буду жива, пойду.

— А у тебя есть основания сомневаться, будешь ли ты жива?

— Как знать? — ответила Юла. — При нынешней напряженности… об этом все газеты пишут.

— Ты напомнила мне о Джордже Ломаксе. Он приглашает меня к себе в Аббатство на будущей неделе. Я, естественно, отказался.

— И правильно, — одобрила Юла. — Нечего тебе вмешиваться во всякие темные дела.

— А что, там затеваются темные делишки? — сразу оживился лорд Катерхем.

— Ну знаешь, все эти письма с угрозами и тому подобное, — пояснила Юла.

— А вдруг Джорджа Ломакса прикончат! — мечтательно сказал лорд Катерхем. — Как тебе кажется, Юла, может быть, мне лучше поехать?

— Смири свои кровожадные инстинкты и спокойно оставайся дома, — посоветовала Юла. — А я пойду поговорю с миссис Хоуэлл.

Миссис Хоуэлл была экономка, та самая достойная и вечно поскрипывающая дама, которая вселяла такой ужас в сердце леди Кут. Юла же нисколько не боялась миссис Хоуэлл, а та, помня леди Эйлин длинноногой озорной девчонкой, когда ее отец еще не получил титула, до сих пор величала ее не иначе как «мисс Юла».