Тайна Великих Братьев - страница 27

Вот и выходит: беляк в лесу петляет, а русак — в поле, возле сада. Русаку молодую яблоньку погрызть — первое удовольствие. А беляк лесную осинку или рябину норовит поглодать. Да вы и сами видели рядом следы беляка. Это — его работа: раздел деревце.

Оглядел Митрич ребят и предложил:

— Давайте поучимся читать, как зайчишка этот вёл себя? Может, и самого косого увидим. Согласны?

Как же не согласны, когда затем и шли?

Снова вытянулись Великие Братья в цепочку, пошли по следу.

Митрич впереди громко читает следо́вые слова:

— Пожировал косой у осинки и поскакал к лёжке. Только лёжка у него вовсе не там, куда мы сейчас идём. Заяц к ней не пойдёт напрямик. Так его волк или лиса живо сыщут. Вот и начинает свои следы косой путать: двоит и троит цепочку — взад-вперёд по своим отпечаткам бегает. А то смётку, или, иначе сказать, скидку сделает: здоровенный прыжок в сторону. Даже волку — а я думаю, он похитрее лисы будет, и то нелегко в этой путанице разобраться.

Вот проверьте: шли мы сначала на восток, а теперь на запад повернули. Глядите — неподалеку наша лыжня виднеется.

Немало нам покрутиться придётся! Беляк, тот больше петель делает, чем русак. Правда, петли у беляка покороче.

Теперь посмотрите на отпечаток: интересно! Вот тут следы всех четырех лап близко друг к дружке расположены — косой бежал медленно, не торопясь письмена свои путаные выписывал. Метров пять в секунду покрывал… Здесь смётку сделал и залег. А от лёжки уже гонный след пошёл: растянулись отпечатки, реже стали. Скачками мчался косой, метров пятнадцать пролетал в секунду. Может, испугался? Ну-ка, Сашок, сбегай в сторонку, поищи на снегу — не расписался ли кто?

Свернул на бегу Сашок с лыжни, второпях упал в снег, да не время отряхиваться!

Вскоре кричит из кустов:

— Есть, Кузьма Митрич! Не то большая лисица бегала, не то маленький волк. К вам когтями след направленный!

— Давайте, — говорит Митрич, — поможем Сашку разобраться.

Подошли все к кустам. Лёшка только посмотрел на след и присвистнул:

— Лиса тут проходила. Её следы.

— Как узнал? — спрашивает Митрич.

— Как вы учили. Цепочка прямая, средние пальцы вперёд выдаются, и только кончики у них отпечатаны. Лиса, не иначе.

Похвалил Митрич Лёшку, подмигнул огорченному Сашку:

— Не печалься, Александр Романыч!

— Давайте пойдём по лисьей цепочке, к нашему зайцу тогда и придём, — предлагает Ванька Косой.

— Давайте!

Вот видно: вышла лиса на след беляка, засеменила рядом. Несколько смёток заячьих одолела, а на петлях запуталась. И печати свои не заметала. Непременно, молодая лиса. Выбралась на свои же старые следы — нечего делать, — хвостом махнула и в сторонку подалась.

— Ладно, — говорит старик, — пойдём за лисой, поглядим, что она делала.

Вышла следовая цепочка на опушку. Ванька Косой прошёл немного вперёд — его очередь лыжню прокладывать — и вдруг замер на месте. Знак подал.

Подошли все, посмотрели: в чём дело?

Вот что увидели: в рыхлом снегу глубокие ямки кто-то сделал, от края до края — чуть не полметра. Неужто лиса столько ямок понаделала? Зачем?

Показал Митрич на снег, рядом с лунками:

— Кто скажет, что это?

— А кто его знает что? На снегу бороздки прочерчены: одна, вторая, третья — рядышком.

— Не знаете? — спрашивает Митрич. — Это косачи-тетерева спальни тут себе устраивали. Холодно косачу ночью на ветру сидеть, на ветке качаться, вот он на снег и слетает. Норку в нём сделает и спит преспокойно до утра. А как дело к свету — долой снежную крышу над головой и — в воздух. Бороздки — от маховых перьев косача: при взлёте оставляет.

Лиса-то и вправду, видать, молодая. Старая знает: в погожее время косач в снегу сидеть не будет…

Ну, пойдемте.

Мишка Губкин недовольно носом зашмыгал.

— Ты что сентябрём смотришь? Устал?

— Не… Обидно, Кузьма Митрич: почему ни одна дичина не попадается?

— Как тебе коротко ответить? Ведь не на охоту мы собрались — на прогулку.

— Будто бы косачи знают!

— А как же, конечно, знают. Когда человек на охоту идёт, он и одевается не так, как мы, и ведёт себя по-другому. У зверя, у птицы — глаз острый. Они нас далеко видят. И нас самих и «зайчиков» на ружье, на фляжке, на топоре.