Темная вода - страница 44

Бёркхард привык доверять своей интуиции, три четверти которой составляла родовая память Гриммов. Интуиция твердила, что кем бы ни был на самом деле мистер Маклауд, к нему можно повернуться спиной. «Берегись!» сначала, а «Что это было?» потом — очень правильный порядок.

И Маклауд тоже знает правило «не тронь», причём явно проверял его работу на собственном опыте.

Адалинда ждала. Сидела на диване, закутавшись в плед, и ждала. На столике стоял ноут и лежала стопка бумаг казённого вида. Наверное, жена опять брала документы по последнему делу домой. Из кухни пахло вкусным. Ну да, ведьма всегда почует, когда пора подогреть ужин.

— Много работы, милый? — спросила, когда он плюхнулся рядом и зарылся в её волосы носом.

— Ага. Давненько не было такого, — пробормотал Ник, наслаждаясь родным теплом и покоем.

— Что-то серьёзное?

— Пожалуй. Куча новых врагов и, кажется, один новый друг. Неплохой расклад, я считаю. А что на ужин?

Надо отдать должное, организовано было чётко. Звонок Ника, короткая инструкция — а у парадного отеля уже тормозит такси. «Мистер Маклауд? Прошу, заказ оплачен». Десять минут неспешной езды до дома капитана Ренарда. «Нечего тебе лишний раз светиться в участке. Разные, знаешь ли, случаи бывали».

Сегодня господин капитан Ренард — само радушие и добродушие. Серая футболка начальника полиции Портленда была заляпана акварельными красками, а на сгибе его левой руки сидел бойкий мальчишка лет двух от роду. Мальчик был перемазан красками с ног до головы и донельзя доволен собой.

— Проходи, Мак, — приветливо пригласил Ренард. — Видишь, у нас небольшая авария, но мы быстро. Диана сейчас закончит в ванной, я отмою Келли и буду весь твой.

Судя по плеску воды и пению, что доносились из-за двери ванной, прогноз капитана насчёт «сейчас» был чересчур оптимистичен.

— Привет, Келли, — Дункан ухмыльнулся. — Покажешь, что ты нарисовал?

— Мы с Аной исовали, — строго поправил Келли и дрыгнул ногами в сторону лестницы на второй этаж. — Дём, Сон, — сказал он капитану, и гроза преступности большого города безропотно повиновался. Судя по всему, этот двухметровый атлет с гранитной челюстью получал от происходящего чистейший, незамутнённый кайф.

— У Адалинды сегодня важное слушанье, Ника я погнал исследовать номер Пирсона до последней ниточки, а себе выписал отпуск по уходу за ребёнком на день. — Капитан заговорщически подмигнул и бедром толкнул дверь детской. — Всё-таки иногда оч-чень неплохо быть начальником.

Дункан подумал, что иногда одного взмаха катаной достаточно, чтобы тебя приняли в племя. Ему нравился такой подход, поскольку сам привык считать помощь другу лучшей рекомендацией. И за долгую его жизнь этот принцип ни разу не подвёл.

Вряд ли с ним будут откровенны на сто процентов, но пока что фальши он не чувствовал. Да, и надо бы решить, насколько откровенным быть самому. Странная всё-таки у них банда и странные творятся вокруг дела. Но Митос пока жив, и профессионалы ищут его не за страх, а за совесть.

— А Ника ты припахиваешь сидеть с детьми, тоже пользуясь служебным положением? — поинтересовался Дункан, выразив все положенные восторги пятнистой лошади, которая больше напоминала слона с беличьим хвостом. Нарисована она была на обоях.

— Почему? — удивился Ренард. — Ник — отец Келли, Диана — моя дочь, а мама у них общая. Поначалу мы пробовали их разделять, но нарвались на крупные проблемы и решили не заниматься ерундой. И со мной, и с Ником дети вместе. Ты ведь любишь свою сестру, Келли?

— Ана, — нежно пробасил Келли. — Ана, бегать! — И снова засучил ногами, иногда попадая в железный капитанский пресс.

— Вот видишь, — засмеялся Ренард. Заметил лёгкое обалдение Маклауда: — Да, сразу это кажется странным, но потом привыкаешь и перестаёшь понимать, как можно иначе. Тебе тут ко многому придётся привыкать, Мак.

Дункан пожал плечами. Привыкать так привыкать.

Лёгкие шаги протопотали по ступенькам.

— Па-а-ап! Па-а-ап! Я научилась пускать мыльные пузыри! Большие!!!

Девочка на вид лет семи с мокрыми светлыми волосами и в мокром по подолу платье влетела в комнату. Широко расставленные серо-голубые глаза она явно позаимствовала у родного отца, но взрывная эмоциональность досталась ей, пожалуй, от Бёркхарда. В руках дитя сжимало мокрый кусок мыла. С него капало на пол.