Темный гость - страница 50

Я помню, как обнял каждого из остающихся. Помню, как спускался в темный проход с факелом в руке. Помню, как успел дойти до небольшого зала, похожего на древнюю усыпальницу. Тогда я услышал, что там, за спиной раздался взрыв. Я понял, что мои соратники погибли, а мэнгу решили похоронить меня заживо.

Я помню, как бросился вперед, надеясь выскользнуть на берег из этого страшного прохода. Я бежал, забыв про опасность, про величие чжурчжэней, про свою миссию. Я просто хотел еще хоть раз вдохнуть чистого свежего воздуха, выпить холодной воды из реки. Но этого уже не будет. Тот выход тоже был завален. Я вернулся в склеп, которому суждено стать и моей могилой, прислонился спиной и замер. Все, что случилось в последний год, битвы, голод, смерть, долгое отступление к «диким чжурчжэням», все это напрасно. Я не закричал, я завыл, как воет смертельно раненный зверь, что не в силах отомстить обидчику.

И тут я вспомнил о своей тайной силе. Не должны пропасть годы, проведенные за чтением запретных манускриптов, за изучением темных ритуалов. В Золотой империи официально признавалось изучение Пути и Небесного порядка, который воплощал император. Но люди помнили о другом, о запретном знании шаманов, о мире духов. Я тоже припал в свое время к этому роднику. И вот сейчас, оказавшись в западне, чувствуя, что мне становится все труднее дышать, понимая, что жить мне осталось считанные дни, я воззвал к своему господину и покровителю. Я принял его покровительство в то время, когда император казнил принцев рода Вэньянь, когда чжурчжэнь лил кровь чжурчжэней. И это был владыка царства мертвых. Он принял мое служение.

И сейчас он ответил мне. Он показал мне иной путь, отличный от того, что начертали мне шаманы мэнгу. Я стану проводником господина в наш мир, в серединные страны. С его силой и с его властью мы отомстим и мэнгу и предателям тангутам, и киданям. Мы сметем с лица земли их города, уничтожим их мужчин, стариков, а дети и женщины этих народов станут рабами чжурчжэней. Мы сотрем память о трусливых правителях страны Сун. И тогда над миром воссияет звезда моего господина, а в ее лучах будет светить луна Серединной империи.

Я помню, я все помню. Обычные души теряют память и цель. На их долю остается только голод и злоба, вечное томление и холод. Все это испытываю и я. Но я помню о своей высокой цели, привести в этот мир силу, которая позволит сбыться моей мести. Я помню каждого своего врага и пощады им не будет. Я помню, как остановил свое сердце, и стал черным духом, бусиэ. Но я помню. Я все помню.

Проклятые шаманы мэнгу, к моему несчастью, знали свое дело. На выходы из моей темницы были наложены сильные печати. Я бил в них всей силой, переданной мне моим господином, но моя темница так и не открылась. Шли годы или века – время для меня утратило смысл, а я оставался в той же темнице. Могущество моего владыки позволило мне сохранить память о моей человеческой жизни, о моей ненависти к врагам, о моей мести. И пусть мои враги уже давно стали прахом, я отомщу их потомкам или потомкам их потомков. Моя месть свершится!

Я копил силу, я готовился. Я грыз границу между мирами, отделяющую меня от моего господина, Великого повелителя Харги, старшего из духов-творцов. Когда мне становилось совсем плохо, как и бусиэ, я постоянно страдал от холода и голода, я представлял, как рухнет грань. Там, за гранью тысячи и тысячи моих верных воинов-чжурчжэней, которым владыка вернет их тела, избавит от мук, мне он тоже вернет мое тело, но не то жалкое тело человека, но бессмертное тело духа, почти столь же могучее, как и тело моего владыки.

И тогда мы пронесемся по миру страшной, хвостатой кометой, взорвем его, посеяв смерть и страх. На руинах этого мира я воздвигну величайшую империю мира, мою империю. Она будет не серединной, золотой или белой. Она будет единой и единственной. И на вершине этой империи буду стоять я. Я представлял муки, на которые обреку своих врагов или тех глупцов, которые попытаются встать на моем пути.

Годы шли, а я все оставался в своей темнице, все копил силу и ненависть. Даже отсюда я мог уже видеть, что происходит вокруг. Видел, как дикие чжурчжэни утрачивают последние следы прежнего величия. Как опускаются до уровня окружающих их племен. Начинают жить в мире с природой, забывая о славе и чести. Знал я, хоть и не всегда понимал их язык, что часть чжурчжэней, приняв новое имя – манчжоу – двинулись в поход на Китай, повергли его в прах. Их империя была воистину великой, возрождая не только нашу славу, но и имя. Свою страну они тоже назвали «Золотой империей».