Тень Желтого дракона - страница 38

— Все это предопределено тянь-туном!

Тянь-тун… Как много означает это священное слово — установленный Небом миропорядок! Жалкий историк, сидящий напротив императора, трепеща и смущаясь, весьма кстати напомнил ему о тянь-туне. Претворение в жизнь воли Неба — вот дело его, У-ди, и его великих предков! У-ди познает, постигает тянь-тун своим умом, а затем претворяет в жизнь предначертания Неба своими усилиями, своей непреклонной волей, неотступной борьбой, великими замыслами! Победа знамени Желтого дракона предопределена тянь-туном! Под сенью этого великого знамени объединятся все мелкие и средние народности и племена Запада, Юга, Востока и Севера! Они несхожи по языку и обычаям, но это не важно — в Поднебесной все они станут одинаковы, все будут наслаждаться общим спокойствием, работать и давать ратников для дальнейшего расширения владений хранителя небесного миропорядка, пастыря народов. У-ди знает, что этот миропорядок справедлив; установить и защищать его — самое истинное, самое славное дело, какое только возможно под сводами голубого неба!

Первый раз грозный император снизошел до того, что не скрыл своего восторга перед собеседником. Да, пусть в своих свитках он начертает то, что останется навечно! Успехи Дома Хань предопределены Небом. Он, У-ди, Сын Неба, выполняет волю своего истинного отца — Верховного владыки…

У-ди мысленно обратил взор к небу. Известно, что священное обиталище Верховного владыки — Цзы-гуна находится там, в сферах Полярной звезды. Рядом с ним, вблизи Бэйдоу — звезд Северного ковша, — живут Тай-и — дух Великого Единого и Тянь-и — дух Небесного Единого. В безбрежных воздушных просторах обитают также небожители. Иногда они спускаются на землю. Кому посчастливится встретить их и кого они удостоят своим вниманием, тот обретает бессмертие, сам становится небожителем. У-ди верил, что Хуан-ди не умер — он стал небожителем и вознесся на небо, а сановники похоронили лишь его одежду и головной убор, потому и осталась могила Хуан-ди!

У-ди неоднократно посылал жрецов и магов к южным морям на розыск священной горы Пэнлай, куда обычно спускаются небожители. В нетерпеливом ожидании желанной вести он и сам приехал однажды к морю. Служители духов сказали ему, что, хотя священная гора недалеко, увидеть ее нельзя, так как она всегда скрыта облаками. Но встретить небожителей можно и в других местах, если приносить им обильные жертвы. Тогда, как и Хуан-ди, он вознесется на небо и встретится с Верховным владыкой.

У-ди был уверен, что Верховный владыка останется доволен тем, как ревностно он осуществлял предначертания Неба, и наградит его, своего сына, бессмертием. Но он по спешил с вознесением…

— Скоро шэнбины отправятся в далекие страны Запада, — произнес У-ди, завершая беседу. — Их мечами мы выполним волю Неба. Так будет писаться история.

Сыма Цянь понял, чего требует от него повелитель…

На этих конях можно доскакать до страны бессмертия.

Из древнекитайской легенды

В то время когда в Чигу Чжан Цянь старался склонить престарелого хуньмо к дружбе и родству с Домом Хань, шэнбины одну за другой покорили Гуши, Лоулань и другие земли по реке Тарим[77]. Но дальнейшее продвижение шэнбинов на запад затруднялось из-за нехватки коней. Ссылаясь на это, отдельные военачальники осмеливались даже вслух предлагать временно приостановить походы, чтобы умножить число боевых коней, особенно таких, которые скачут быстрее хуннских. Многочисленные посольства с богатыми дарами отправлялись в Аньси, Яньцай и другие страны. В Давань уходило так много послов, что, по выражению историка, один не терял из виду спину другого. По всей Поднебесной при жертвоприношениях вместо живых жеребят стали сжигать деревянные фигуры коней. Доставке лошадей в Хань мешали летучие отряды хуннов, рыскавшие по пустынным степным просторам. Караваны ханьцев старались ускользнуть от хуннских разъездов, но это не всегда удавалось.

Пригнанных с таким трудом лошадей осматривал сам Сын Неба в присутствии всего двора. Если косяк был многочислен, осмотр производился на загородном конном поле.