Три жизни Красина - страница 10
И никто не докучал полковнику с упрёками, что он с Марксовой премудростью незнаком, Писарева не читал и политэкономия Милля ему непонятна. А тут изволь, разбирайся!
Жандармский чиновник в сердцах хлопает папкой о стол. Ему поручили подобрать улики на Красина. Дали копии писем, снятых в давние годы в «чёрном кабинете». А какие улики?
Красин прекрасно знал, что и кому писать. А всё интересное для департамента переправлял так, что какая там цензура! В этой папке собраны его письма из Петербурга к родным.
Конечно, и среди мальчишеских посланий имеются зловредные, но смешно же на их основании привлекать к ответу этакого «большевистского Мафусаила».
Чиновник сердитым рывком придвигает к себе папку. Как ни философствуй, начальство спросит, и нужно читать письма.
Сынок заботливый, чуть ли не каждые два-три дня родным строчил. И письма по многу страниц, мелким бисером... Характер! Видно, хотел перед родными учёность свою показать, тут и музеи, и концерты, и театры. Ишь как расписывает, прочтёшь, и впрямь можно поверить, что есть на земле какие-то высшие радости.
Ага!.. Вот и дельные строки...
«Винюсь в том, что долго не писал вам письмо... В настоящее время мы есьмы „распущенные по Высочайшему повелению студенты“...»
«До Вашего сведения, конечно, уже дошло известие о крушении царского поезда на Курско-Харьковской железной дороге... Катастрофа мало чем (по количеству убитых) уступает кукуевской катастрофе... На крушения различного рода теперь, очевидно, мода. В Москве на самой главной улице упало два каменных строившихся дома, причём изрядное количество убитых и раненых. Осрамились, стало быть, путейцы и строители. Очередь, кажется, за технологами, но покуда ещё ничего не слышно.
...По случаю „чудесного“ избавления их императорских величеств и их августейших детей у нас был отслужен молебен...»
«...Русская жизнь за последнее время даёт поучительный и интересный материал. Вот хотя бы речи статс-секретаря Делянова! Тут такой кладезь мудрости, что поучиться есть чему и всякому взрослому гражданину, не говоря уже о тех заблудших овцах, студентах, коих ради были произнесены. Что может быть, например, полезнее метода, позволяющего различить благонамеренных людей от неблагонамеренных, особливо ежели метод этот так прост и несомненно верен, как метод Д. И. Делянова». «Дело, видите ли, в чём: все неблагонамеренные люди имеют привычку говорить тихо, причём говоря о чём-нибудь, часто отводят собеседника в сторону, не желая, чтобы другие люди слышали их неблагонамеренные речи. Вы сами видите, насколько прост и характерен отличительный признак людей неблагонамеренных. Вся „гнусность и подлость“, так называемых передовых и красных людей также была неопровержима в этих речах. Автор их провёл параллель между собой и этими, по его выражению, льстецами и лжецами, причём выяснил разницу в способе выражения идей ихних и его собственных, сказав, „что то, что я говорю Вам, я могу повторить взлезши хотя бы на каланчу, а эти люди этого никогда не сделают“. Почему же это так? Да несомненно потому, что идеи указанных людей подлы и вредны...
В заключение остаётся прибавить, что я лично крайне сожалею, что я не студент провинциального университета и не удостоился слышать сам упомянутого сановника.
Но, однако, как ни неловок выходит переход, надо обратиться к нашей частной жизни. Живём ладно. Бога боимся. Царя чтим и предержащим властям повинуемся. Стараемся поменьше думать и говорить, а больше слушать (старших, разумеется)».
Ишь ты, совсем ещё щенок, а написал так, словно знал, что в цензуре читать будут. Но навару с этого только и всего: «щенок злой» и «с двойным дном». Вон и профессора ему характеристики строчат, в пример ставят и «трудолюбие», и «усердие», и «усидчивость». Если им верить, то юнец — кладезь знаний. Сам ректор заверяет в благонадёжности. Ну как же, как же, этот студентик возмущён тем, что в «Техноложке» творится. Забастовки, митинги в аудиториях «распущенного» учебного заведения. Рассадник крамолы и безначалия... Знакомый приёмчик...
Провёл вас юнец, господа профессора. Вон филёры доносят — видели Красина на сходке забастовщиков. Аплодирует ораторам. Не уткнулся он в чертежи, как заверяют наставники. Не отгородился от крамолы листом ватмана. И вот ведь оказия — изволь решать психологические ребусы: юнец из беднейшей чиновничьей семьи, диплом для него счастье... А он!