Трудная полоса - страница 29

Вот только Климушин... Успеть бы навестить его... Арсений подошел к телефону. В регистратуру? Нет, раньше Глебу, приятелю-однокашнику. Он хирург, наверняка знает, как дела у Федора Константиновича.

В школе они были неразлучны. Арсений верховодил в классе. Глеб первым шел за ним. Как правило, заводил Глеб:

— Сень, расскажи про отца...

И в сотый раз, безумно фантазируя, с гордостью рассказывал Сенька, как капитан завел судно во льды и дал приказ перекрасить его в белый цвет, чтобы фашистские летчики не могли его обнаружить... У слушателей замирали сердца.

Сенька уводил ребят с уроков, дрался во дворе школы, отправлялся с «экипажем» на острова. Глеб был его тенью, первым помощником во всех мальчишеских проделках. И решения трудных задач по физике Глеб, как и другие ребята, не раз списывал у Арсения... Жизнь разлучила их: школа осталась позади, и дружба разладилась сама собой. Быть может, Глеб искал свой путь и не хотел больше подчиняться кумиру... Правда,

в последние два года их встречи стали более частыми — будто заново узнавали друг друга. Теперь они были равны и с годами стали больше понимать ценность многолетней привязанности... Телефон Глеба Арсений нашел быстро.

— Глеб? Привет, старик! Вернулся из рейса. Да нет, маленький рейс, Сан-Мало, Лондон, Бремен... Ты же знаешь мою старушку, куда ей на Кубу! На будущий год все, баста, внутренний каботаж. У меня к тебе разговор. Срочный! Хорошо, сейчас зайду...

Уговорились встретиться в больнице у Глеба — Арсения это вполне устраивало.

В кабинете за пустяковым разговором штурман как-то забыл о том главном, ради чего шел к товарищу. Вернее, не забыл, но отложил на потом как необходимое, но не слишком приятное дело. Пока просто говорили: об английской молодежи и музее Рембрандта, о диссертации Глеба и о том, что Арсению через полгода принимать новое судно...

— Ты думаешь, я сейчас штурман? Чепуха! Я снабженец и черт те кто еще! Бумагами весь стол забит! Перед самым отходом в рейс телеграмма: «Сообщите результаты прививки оспы». Больше старшему помощнику капитана и заниматься нечем! А волокиты сколько! На Западе при входе в Кильский канал даешь заявку шипшандеру — на выходе получаешь товар. Честь фирмы требует! А у нас до смешного: идешь получать товар — сам на себя доверенность оформляй! Все хозяйство судна — на мне... Чиновником становишься.

Арсений замолчал, вспомнил о цели визита, вздохнул...

— Глеб, у тебя в отделении должен лежать наш механик Климушин, друг отца, между прочим. Есть такой? Прекрасно. Навестить мне его наказали — общественное поручение. Хоть и не страхделегат я, а рядовой член профсоюза.

И сразу в разговоре друзей появилась неловкость. Словно в словах Арсения, произнесенных легко, с улыбкой, была фальшь. Или они вообще не подходили к случаю с Климушиным..

— Хороший старик, но поплавать ему уже не придется, даже если операция пройдет успешно.

— Значит, операция... Что у него такое?

— Язва... Запущенная...

Слова доктора показались моряку нелепыми, вздорными. Может, перепутал его друг, мало ли больных он лечит?!

— Язва? Не припомню, чтоб он жаловался... Беседа теперь совсем не клеилась, и Арсений поднялся.

— Так к нему можно зайти?

— Конечно. Только не задерживайся долго... Арсений улыбнулся, у двери хотел помахать рукой приятелю, но увидел, что тот уже занят своими делами, просматривает какие-то бумаги... Он собран, массивное тело точно в латы заковано... Глеб сейчас не походил на того большого и шумного человека, который полчаса назад добродушно посмеивался над странствиями друга... Что Арсений ляпнул в разговоре, отчего Глеб так переменился? Вроде ничего особенного не сказал... Впрочем, раздумывать об этом недосуг. Все образуется...

...Арсений остановился посреди желтеющей от закатного солнца палаты, чувствуя себя нелепо в узком и коротком белом халате. Как встретит его Климушин? Не забыл ведь недавней распри? Обводил глазами комнату, но стармеха не видел...

— Арсений Никитич!

Голос неожиданно раздался с самой ближней койки, справа у двери.

— Вот кого не ждал! Проходите сюда, присаживайтесь, дайте погляжу на вас! Соскучился я по работе, по всем нашим...