Трудности перевода. Воспоминания - страница 51

15 апреля боснийские сербы перешли к решающему наступлению на анклав. Мусульманская оборона пала, причём так быстро, что два английских ооновских «миротворца» оказались за линией фронта и были тяжело ранены. Генерал Роуз потребовал вновь задействовать авиацию НАТО. Для него ситуация приобретала личностный характер. Дело в том, что в районе Горажде в форме ООН находились около десятка военнослужащих элитного английского спецназа, они занимались наведением натовской авиации на сербские цели. Сербы, конечно, знали об этом и постреливали в «миротворцев». В одном из разговоров со мной генерал Роуз довольно наивно выражал недоумение: «Что сербам не нравится? Ведь эти солдаты обеспечивают точность бомбовых ударов, то есть помогают избежать лишних жертв среди сербов».

16 апреля эскалация кризиса перешла на новую ступень. Сербы сбили один из круживших над Горажде самолётов НАТО. Угроза массированного натовского авиаудара со всеми вытекающими последствиями стала вполне реальной. Поступали сообщения о том, что к удару по сербским позициям готовятся до тридцати натовских самолётов. К счастью, погодные условия оказались неблагоприятными. В ходе возникшей «тяжёлой паузы» удалось достигнуть договорённости между Акаши и на тот момент главным сербом в Пале Краишником. В ответ на отказ от новых бомбардировок боснийские сербы должны были прекратить обстрел Горажде, отвести военную технику на три километра от центра города, а также отпустить 150 ооновцев, взятых в заложники после первых бомбардировок 10 апреля.

На следующий день, однако, стало ясно, что, принимая на себя эти обязательства, боснийско-сербское руководство не собиралось их выполнять — военная операция продолжалась своим чередом. (Не помог и состоявшийся 16 апреля блиц-визит в Белград Козырева для разговора с Милошевичем.) 17 апреля вновь удалось свести Акаши с вернувшимся в Пале Караджичем. Понимая, что нужно обозначить какой-то «позитив», Караджич с готовностью откликнулся на предложение Акаши осуществить из Горажде медицинскую эвакуацию. «Пойдёмте, объявим об этом журналистам!» — воскликнул он. Я отказался принять участие в импровизированной пресс-конференции, для меня убедительнее выглядел жест стоявшего рядом с Караджичем сербского генерала, который молча отрицательно покачал головой. В таких условиях моё дальнейшее пребывание в Пале теряло смысл. Сказав журналистам, что за последние несколько дней я услышал больше невыполненных обещаний, чем за всю свою предыдущую жизнь, я вернулся в Сараево, откуда вылетел в Загреб.

18 апреля в загребском аэропорту перед посадкой на московский рейс мне сообщили: со мной хочет связаться по телефону Милошевич. Взяв трубку, я в резкой форме сказал президенту всё, что думаю о Караджиче и Младиче. «Но они же не могут меня так обманывать!» — воскликнул шокированный Милошевич. Я сказал, что в создавшихся условиях должен буду уйти в отставку. «Виталий, но вы мне ещё будете звонить?» — реагировал президент (впервые назвав меня по имени).

В московском аэропорту меня ждали журналисты. В общении с ними я сделал заявление, которое пресса вполне справедливо назвала «эмоциональным». Сказал: «России пора прекратить разговоры с боснийскими сербами… Боснийские сербы должны понять, что в лице России они имеют дело с великой державой, а не с банановой республикой. России надо решить, можно ли позволить группе экстремистов использовать политику великой страны для достижения своих целей. Наш ответ однозначен — никогда». И добавил: «Если боснийские сербы произведут ещё хоть один залп в сторону Горажде, разразится огромнейший кризис, который ввергнет сербский народ в катастрофу».

Из аэропорта поехал в МИД докладывать Козыреву. В составленный мной проект записки Ельцину по событиям в Горажде Козырев внёс смягчающие коррективы, всё-таки в целом поведение боснийских сербов отражалось в ней достаточно объективно.

19 апреля президент Борис Ельцин сделал важное заявление: «Конфликт в Боснии и Герцеговине стоит на грани опасной эскалации, несмотря на энергичные дипломатические усилия России, предпринятые совместно с ООН и другими членами международного сообщества. Руководство боснийских сербов должно выполнить обязательства, данные России, прекратить нападения и уйти от города Горажде…»