Трудности перевода. Воспоминания - страница 52

22 апреля Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 913. В ней осуждалась боснийско-сербская сторона за «недобросовестное ведение переговоров и невыполнение ею своих обязательств, данных представителям ООН и Российской Федерации в отношении договорённости о прекращении огня в Горажде и вокруг него». Вместе с тем, в резолюции содержался и призыв к боснийским мусульманам «прекратить любые провокационные действия» внутри и вокруг безопасных районов.

Нельзя было не учитывать и фактор нашего парламента. Уже 19 апреля я встретился с Председателем Совета Федерации Владимиром Шумейко и Председателем Государственной думы Иваном Рыбкиным, подробно поделился с ними своими впечатлениями и выводами. Мой рассказ оба восприняли вполне адекватно. Конечно, со стороны парламентариев не обошлось и без критики. Так, вернувшись из поездки в Белград в составе думской делегации, председатель Комитета по международным делам Госдумы Владимир Лукин выразил на пресс-конференции пожелание, чтобы российская челночная дипломатия не была столь жёстко привязана к «личностному фактору», чтобы «у таких людей, как я, не возникало подозрение, что там слишком большую роль играют амбиции». Нужно исключить «личные обиды и разочарования», дипломат «не должен терять хладнокровие», — давал полезные советы Владимир Лукин. «Кстати, — заметил он, — наша пресса зря хвалила Чуркина за его успехи в балканском урегулировании, создала вокруг него ореол героя» («Комсомольская правда», 28 апреля 1994 года).

Другую тональность взял влиятельный обозреватель «Известий» Станислав Кондрашов, который потребовал «и продолжения, и усиления активности Чуркина» на месте действий «несмотря на его накопившуюся усталость и вполне понятные разочарования» («Известия», 20 апреля 1994 года).

Апрельский кризис вокруг Горажде худо-бедно подошёл к концу 24 числа, когда боснийско-сербское командование, наконец, разрешило ввести в город украинских и французских миротворцев. Однако его политические последствия имели далеко идущее значение. Начался серьёзный разлад между руководством боснийских сербов и Милошевичем, который понимал — их силовая тактика отдаляет перспективу снятия санкций с Югославии, что являлось приоритетом для Белграда.

Относительно заявления 18 апреля с резкой критикой боснийских сербов, то, как знать, прозвучи она на более авторитетном политическом уровне в качестве консолидированной позиции России, не удалось ли бы тогда избежать их скатывания к силовой конфронтации с мировым сообществом, не удалось ли бы предотвратить произошедшую через год трагедию Сребреницы и отправки не только Караджича и Младича, но и Милошевича в Международный трибунал по бывшей Югославии?

Помощник президента России по международным делам Дмитрий Рюриков кратко сформулировал оценку российским руководством апрельского кризиса: «В ситуации с Горажде, как и в ситуации с Сараево, Россия сыграла свою особую роль, чтобы не допустить эскалации конфликта».

Что касается моей дальнейшей работы на югославском направлении, то хлопать дверью, конечно, было бы безответственно, тем более, что возникла отличная возможность переформатировать характер моей деятельности.

Поступило приглашение принять участие 25 апреля в «секретной» встрече в Лондоне политдиректоров министерств иностранных дел пяти стран: Англии, Франции, Германии, Соединённых Штатов Америки и России. На следующий день я совершенно неожиданно был приглашён на беседу с министром иностранных дел Великобритании Дугласом Хердом, а затем — и премьер-министром Джоном Мейджором. Обратила на себя внимание особенность английского протокола: премьер-министр вышел в комнату ожидания, чтобы пригласить меня в свой кабинет, а затем проводил до дверей резиденции на Даунинг-стрит, 10. Была ли это обычная практика или жест, подчёркивавший особость момента? На выходе я столкнулся с госсекретарём США Уорреном Кристофером. В это же время в Лондоне находился и министр иностранных дел Франции Алан Жопе. В результате всех консультаций было принято решение о создании Контактной группы для работы со сторонами, вовлечёнными в конфликт. Как заявил официальный представитель МИД РФ Григорий Карасин: «Это соответствует предложенной Россией схеме дальнейших совместных шагов. Она предполагает работу на экспертном уровне, подготовку встречи министров иностранных дел РФ, США, ЕС и выход на встречу в верхах по боснийскому урегулированию». (Идее саммита по Боснии, к которой мы периодически возвращались, так и не суждено было реализоваться.) Экспертную работу в Контактной группе взял на себя первый заместитель директора Первого Европейского департамента МИД России Алексей Леонидович Никифоров. Карасин пояснил, что Никифоров обеспечит значительную часть технической работы, которой ранее, помимо всего прочего, также занимался Спецпредставитель Президента РФ. «Сам Чуркин будет подключаться к работе лишь в моменты, когда потребуется принимать ответственные решения».