Тысяча ступеней - страница 8

   - Во имя Отца и Сына и Святаго духа, перед Богом и людьми объявляю вас мужем и женой. Поцелуйтесь дети мои!

  Муж и жена робко поцеловались.

  Едучи обратно домой, я шепнул на ухо Василию:

   - С женой в первый раз смотри, не зачинай, ибо любовь ваша подольше должна выразиться в пламени чувств, а ежели зачнёте, то любовь в себе и страсть придётся тушить, а это для здоровья телесного и душевного вредно. А ещё дам я тебе травы, и пусть перед ночью Светлана выпьет отвара.

  Сын покраснел как маков цвет, но кивнул в знак понимания головой.

  Первую ночь молодых хотели оставить в тереме боярина Борозовского. Но я стал настаивать, чтоб ехать домой. Потом, чтоб не спорить, где молодым жить впредь, построить на границе наших земель терем большой и нём поселить молодых отдельно. Боярин вначале уступил этой просьбе, а потом и другой - чтоб терем строить на равные доли с обеих сторон.

   - Наследство сын мой получил, потому будет недостача моему капиталу после стройки, он мне, дай Бог, поможет.

  Борозовский уступил.

  Были вызваны плотники, был доставлен лес, и терем за два месяца поставили и отделали. Я запустил в терем пёструю кошку и та, обнюхав входную дверь, смело побежала внутрь.

  Поселившись в этом тереме со слугами, служками и няньками Василий и Светлана зажили своим чередом.

  После этого я дал мужикам волю и землю, отчего они полюбили меня.

  Встретившись в очередной раз с сыном, я указал на это:

   - Люби землю и мужиков. Не притесняй их, и они будут любить тебя. Стар я, но буду торговать. У мужика будет много зерна, я куплю дёшево, а продам дороже. Под глубокую старость надо стать купцом.

  Мы чуть поспорили на этот счёт, но сын мне повиновался и отступил от просьб отказаться мне от задуманного и жить с ним. Но после спросил:

   - Отец, от меня требуют повиновения в ещё одном.

   - В чём же?

  Он вновь покраснел как тогда.

   - Боярин хочет внука!

   - А?! Старый проныра! Я тебе скажу, когда время придёт. Пока ж тешься с молодой женой, следуя прежнему совету.

  Я воспользовался терпением Борозовского, желая, чтоб молодость повеселилась, но однажды увидел, что боярину больше невтерпёж иметь внука.

  Жаловался мне:

   - Старый я... А они... Им то что - время терпит... А мне - нет! - и грохал кулаком по столу.

  Тогда я пришёл к сыну.

   - Пора. Поработай-ка ради рождения нового раба Господня.

  Василий в очередной раз покраснел. Но через три месяца выяснилось, что совету моему внял. Мне без малого было восемьдесят лет, когда Светлана подарила миру сына. Окрестили Павлом.

   Глава четвёртая

   Перед ними оказался высокий, высушенный солнцем, но явно белый мужчина на тщедушной с виду, но сильной лошади, как сам хозяин.

   - Вы заехали в самую глушь. Вблизи нет ни капли воды, и в той стороне, куда вы хотели ехать, её нет на многие мили. Вы тоже потерпели крушение?

  Парауэл потёр нос и ответил:

   - Очень может быть. Если вы можете, то выведите нас отсюда.

   - Могу ли я! Бог свят. Да я лет десять не разговаривал с людьми.

   - Десять лет! - воскликнул Рауль и хотел задать вопрос, но Парауэл его остановил.

   - Десять, юноша! Чарльз Уарт, рад познакомиться. - И мужчина подал руку Парауэлу, широко и приветливо улыбаясь, при этом сверкая на удивление белыми зубами.

   - Парауэл. Это Рауль. А это Степан Борчаков Матвеев.

  Чарльз Уарт удивленно вскинул брови, услышав имена, и спросил:

   - Вы, наверное, французы, а он русский?

  На этот раз удивленно полезли вверх брови у Парауэла:

   - Нет, я чистокровный фрязьниец, а это, насколько я знаю, россмузиец.

   - Фрязьниец и россмузиец! Что за чушь! Таких стран нет на земном шаре. Но до чего похоже на Францию и Россию! Пусть так: кто и откуда мы разберёмся после того, как вы придёте в себя.

  Увеличившаяся группа свернула с прежнего пути, поехав на север. По пути Парауэл кратко рассказал историю Степана.

   - И, похоже, это не всё, - добавил он. - Вот старик очнётся и продолжит рассказ. Он повествует довольно красочно.

   - А сами вы кто?

   - Я? Рыцарь Парауэл с оруженосцем Раулем.