У истоков новой биологии - страница 7

Чтобы выяснить, какова эта роль и, следовательно, в чем ошибка теории, нужно, очевидно, проследить, как протекают отдельные фазы развития у разных видов растений в разных тепловых режимах, но при прочих равных условиях. Как же это сделать? Ведь это значит, что опыты надо проводить одновременно в разных климатах, — это бы еще ничего, в Советском Союзе найдутся почти любые климаты, — но ведь тогда и все прочие условия будут различные — и почвы, и влажность, и тысячи других, еще неизвестных, которые, конечно, тоже могут оказывать свое влияние и спутают все карты.

Лысенко находит блестящий выход из положения. Простой, но хитрый маневр, один из тех красивых экспериментов, которые обогащают методику биологического исследования.

Он состоит в следующем. Определенный набор растений разных видов высевается на опытном участке, каждый вид и сорт на своей делянке. Через десять дней тот же набор в таком же порядке высевается рядом, на других делянках. И так будет повторяться через каждые десять дней в течение всего года. Вот и получается, что растения разных сроков посева, не меняя географического места обитания, так сказать, не сходя с места, по мере изменения времени года, попадают как бы в разные климаты, во всяком! случае, в разные температурные условия.

После хлопчатника — главы местного растительного населения — почетные места в этом наборе занимают: пшеница, рожь, ячмень — хлебные злаки. Ибо, — что говорить! — конечно, им в первую очередь принадлежит заранее все, что будет найдено в этой большой работе. Стране нужен хлеб — прежде всего. Много хлеба! А раз так, то и работать нужно, прежде всего, с ними, с хлебными злаками.

И вот в июле 1926 года начинается этот грандиозный по тому времени эксперимент. С каждой декадой работа становится сложнее, шире, напряженнее. Лысенко со своими сотрудниками едва успевают справляться. Нужно вовремя подготовить семена, землю, промаркировать делянки, сеять, вести наблюдения и непрерывно все отмечать, записывать. А с каждой декадой вступает в строй действующих новая группа делянок — живых и требовательных кусков земли. К концу эксперимента наберется 36 таких групп. Это значит, что каждый отдельный сорт, например, пшеницы, вынужден будет в течение одного только года с лишним тридцать шесть раз повторить весь цикл своего развития. При этом будет видно, как происходит каждая фаза (от посева до появления всходов, от всходов до начала кущения, затем — до выхода в трубку, до начала цветения) в тридцати шести вариантах постепенно меняющейся годовой температуры.

Лысенко целый день на участках. Главная его задача теперь — наблюдать, улавливать малейшие сдвиги в развитии растений и засекать моменты наступления новых фаз. Все эти наблюдения тщательно фиксируются сотрудниками. Сам Лысенко для себя ничего не записывает. Память у него такая цепкая, что записная книжка ему не нужна. Во всяком случае, никто никогда не видел ее у него в руках. Но если спросить его, когда появился второй лист у хлопчатника такого-то посева, или какой сорт пшеницы начинает куститься при более высокой температуре, он ответит точно, без колебаний. Все, что нужно для работы мысли, его память жадно поглощает и хранит.

Но карандаш у него есть. Иной раз какое-нибудь случайное, острое наблюдение внезапно поражает внимание, занятое очередной работой. Тогда он записывает что-то на папиросной коробке, на подвернувшейся под руку щепочке или на стеллаже, или даже на стене в теплице. Больше он никогда не посмотрит на эту запись, но запомнит то, что отметил, накрепко.

Проходят месяцы. Перед глазами пытливого агронома — растения, растения, растения. Одни еще только наклюнулись, другие развертывают первые листики, третьи уже цветут...

Худой, с воспаленным лицом, покрытым каким-то пылающим красно-сизым загаром, издалека отличающим его от других работников станции, в запыленной косоворотке и измятых штанах, Лысенко часами просиживает на корточках перед растениями. Немногие могли бы состязаться с ним в этой способности, даже среди растениеводов. Они, да еще рыболовы-удильщики, знают лучше других, что такое эти «корточки»... А иначе как «подойти» к полевому растению, как заглянуть ему в лицо, ощутить его шершавую листву?