Украина тоже Россия - страница 18

Наших преобразователей совершенно не смущает тот факт, что народу сейчас

совершенно не до филологии, и что язык для подавляющего большинства населения

является только средством, а не самоцелью. Они ничуть не задаются вопросом, с

какой, вообще, стати простому человеку ни с того ни с сего, по чьей-то прихоти,

начинать вдруг учить новый для него язык, даже если это сама «дэржавна мова» (если

он до сих пор благополучно без нее обходился).

Все это их не волнует, — и в жизнь рядового гражданина, едва сводящего концы с

концами (во многом благодаря той же державе), вваливается вдруг эта самая держава

и хамским тоном требует учить «дэржавну мову», рассуждая про себя, что если весь

народ Украины разом не заговорит на ином языке, нежели тот, на котором говорят в

России, то вряд ли Украину можно будет считать полноценной самостийной державой.

А если не будет самостийной державы — то, значит не нужны и державные чиновники.

Такого кощунства эти последние допустить не могут, и потому не жалеют никаких

средств на то, чтобы подобного не случилось.

Впрочем, чтобы слишком не раздражать своими требованиями голодных граждан,

они стараются действовать больше хитростью. Понемногу переводят на украинский

язык школьное и высшее образование, потихоньку переписывают бумаги — в общем,

создают такие условия, чтобы в скором времени без знания украинского языка, нельзя

было не то что получить хорошее образование или достойную работу, но даже

оформить простейшую справку… Они терпеливо ждут приближения той поры, когда

юношам и девушкам, знающим только русский, нельзя будет никуда после школы

податься, кроме как в бандиты и в проститутки — вот тогда-то и наступит перелом, и

можно будет торжествовать победу: никакие государственные меры после этого уже не

понадобятся — сами родители станут ежедневно экзаменовать своих чад на предмет

знания «дэржавнойи мовы».

Последствия проводимой ими «культурной революции» их также очень мало

интересуют.

Конечно, если бы подобного рода эксперименты проводились, допустим, над

народными депутатами, то, перейди депутаты хоть на калмыцкий, хоть на хинди,

большой беды бы не было и на результат их работы это существенно бы не повлияло.

То же самое и относительно военных: в мирное время военных вполне даже уместно

чем-нибудь этаким занять, чтобы не шалили. Пусть бы языкам поучились — не все же

водку пить да траву в зеленый цвет красить.

Но если попробовать перевести в одночасье на другой язык любую важную отрасль

хозяйства, начиная с железной дороги и кончая ядерной энергетикой, то последствия

таких экспериментов ждать бы себя не заставили. Представьте себе, для начала,

хирурга, стоящего в операционной над вспоротым чьим-то брюхом (предположим, для

наглядности, что брюхо принадлежит какому-нибудь народному депутату): если этот

хирург, вместо того, чтобы решать, что следует вырезать, а что оставить, каждый раз,

обращаясь к ассистентке за инструментом, будет мучительно вспоминать, как

перевести на украинский слово «скальпель» или слово «шприц», — то кто из самых

ярых поборников национального обособления согласится лечь под такой скальпель?!

Кстати, в восточных республиках бывшего Союза, в каждой из которых

национальный гонор местной элиты ничуть не уступает национальному гонору элиты

украинской (только, по тамошним обстоятельствам, все это выглядит еще комичнее), —

представители этих самых элит избегают все же лечиться у врачей из «национальных

кадров», предпочитая обращаться со своими болячками к врачам из «колонизаторов».

Да и на Украине, несмотря на победное шествие украинского языка, во все сколько-

нибудь важные сферы хозяйства и жизнеобеспечения граждан этот язык сунуться пока

не смеет. Можно даже с точностью определить: если в учреждении делопроизводство

ведется на украинском — значит ничем, ничем серьезным и по-настоящему важным тут