Улица Вокзальная, 120 - страница 50

– Итак, подведем итоги,– проговорил инспектор, задумчиво покручивая серый ус.– В немецком концлагере для военнопленных вы встречаете Жоржа Парри с диагнозом амнезия… Это не симуляция?

– Ни в коем случае.

– Незадолго до смерти к нему чудесным образом возвращается память, и он обращается к вам со словами: «Элен… улица Вокзальная, 120».

– Я спрашиваю у него: «Париж?»[19] Ему кажется, что я называю его по фамилии, и он утвердительно кивает. Короче, на улице Вокзальной в 19-м округе нам ничего не светит; к тому же там нет дома 120…

– Отлично. Оказавшись в Лионе, вы становитесь свидетелем убийства Коломера, который перед смертью сообщает вам тот же таинственный адрес. Вы полагаете, ему удалось установить, что Жорж Парри жив?

– Да, таково единственное объяснение, логически увязывающее два эти события.

– Я тоже так думаю. Затем вы приходите к заключению, что улица Вокзальная, 120, вполне может оказаться Лионской улицей, 60. Допустим. Чтобы собрать дополнительные сведения о жизни вашего сотрудника в Лионе, вы обращаетесь за услугами к частному детективу. Его словоохотливая секретарша и бывший сообщник Жоржа Парри пытаются отправить вас на тот свет. Согласно версии комиссара Бернье, убийца Коломера – Жалом, но… но вы эту версию не разделяете?

– Нет.

– Почему?

– По причине прямо-таки противоестественной осмотрительности этого типа. Упоминая об этом его качестве, я имею в виду даже не столько опрятность его жилища – сейчас объясню почему,– сколько скудное содержимое его карманов. Невозможно удовлетворительно объяснить, почему такой осмотрительный субъект не захватил с собой револьвер… Поэтому я и убежден, что между двенадцатью и половиной четвертого ночи – временем нашего посещения квартиры Жалома – в ней побывал кто-то еще.

– Как?

Я повторил.

– У вас есть доказательства?

– Одни предположения.

– Кто, по-вашему, этот таинственный визитер?

– Убийца Коломера, он же – человек, натравивший на меня Жалома. Весьма вероятно, что он ждал неподалеку от Арочного моста исхода нашего поединка и, видя, что его подручный не возвращается… Нет… Еще лучше, он услышал всплеск, после чего, находясь поблизости, увидел, что мы возвращаемся целые и невредимые, несмотря на подстроенную нам ловушку. Испугавшись, неясно представляя себе степень моей осведомленности, понимая, что в результате неминуемого обыска на квартире Жалома в мои руки попадут компрометирующие его документы, он прямиком устремляется к дому своего сообщника, открывает своим ключом дверь и… наводит порядок. Демонстративно прячет там оружие, которым совершено преступление в Перраше, в надежде убедить нас, что убийца Коломера – Жалом. Ведь этот револьвер не позволяет установить настоящего владельца. Иностранного производства, незаконно переправленный и таким же способом приобретенный. Очень скоро к нему уже нельзя будет раздобыть патронов. Поэтому не жалко и расстаться.

– Тысяча чертей,– выругался Фару,– так какого же дьявола вы торчите в Париже? Если ваши доводы построены не на песке, убийца – в Лионе, это ясно слепому.

– Меня, если можно так выразиться, выдворили оттуда. Правда, я оставил кое-какие инструкции Жерару Лафалезу. Во всяком случае, я полагаю, что разгадку тайны следует искать в оккупированной зоне, в Париже или где-то еще…

– На чем основываются ваши предположения?

– На интуиции. Э-э-э! Не смейтесь. Если всякие там Бернье, Фару и им подобные самым жалким образом блуждают в потемках, то именно потому, что не наделены ею в достаточной мере. Между прочим, не что иное, как интуиция побудила меня снять отпечатки пальцев с умершего, загадочного больного амнезией. Я обратил внимание, что он прижимал палец к карточке военнопленного с той уверенностью и, если хотите, знанием дела, какими не обладали другие заключенные. Деталь, скажете вы? Но ведь как раз из таких деталей и состоит мой метод…

– Включая давление на свидетелей…

– А почему бы и нет? Это подручные средства. Так на чем я остановился?

– На перечислении причин, по которым вы рассчитываете найти разгадку в этой зоне.

– Ах да! Моя интуиция. Затем эта история, будто бы Коломер собирался пересечь демаркационную линию. Считаю долгом заметить, что я никогда, ни одной секунды не верил в то, что Коломер хотел бежать. Это была идея комиссара Бернье. Если даже Коломер и установил, что Карэ – это Жалом, то есть бывший сообщник Джо Эйфелевой Башни и Виллебрюна (совершенно непонятно только, почему все это должно было его интересовать), ему вполне достаточно было бы в целях самозащиты заявить об этом в полицию. Далее, я считаю, что все-таки не зря потратил время, возвратившись в Париж, эту добрую старую деревушку, ибо установил здесь личность обеспамятевшего и заглянул в глаза Элен Шатлен.