В черном списке - страница 13

Петер поднялся из-за стола, закрыл патефон и надел пиджак.

— Что ты собираешься делать? — спросила Лиза.

— Ничего особенного, — ответил мальчик, — Джеймс хотел пойти со мной в гараж Дадса посмотреть на бокс.

— Что за бокс?

— Тренировочный матч. Здешний спортклуб решил выставить сильного боксера, и когда сюда приедет какой-нибудь иностранный боксер, мы потребуем, чтобы они встретились. Тогда уж белому достанется.

— Ничего у вас из этого не выйдет, — сказал Вилли.

— Иностранцы имеют право выступать против африканцев, если они захотят.

— Но не африканец против белого иностранца. Ведь твой боксер — гражданин Южно-Африканского Союза.

— Гражданин? — произнес разочарованно Петер. — Этого я не знал.

Он взглянул на нас. Затем положил в боковой карман фонарик и шагнул в темноту.

Лиза рассказала нам о Джеймсе, товарище Петера, который жил здесь же в Орландо через несколько домов от них. Он работал на скотобойне в городе. Отец Джеймса умер несколько лет назад. Однажды вечером отца задержали в городе за то, что у него не было ночного паспорта, и отвели в полицейское отделение. Там его били ногами по спине. Отбили почки и отправили в больницу. После того как он скончался, послали за матерью Джеймса. Врач признал причину смерти обычной и вынужден был написать: сердце. Обвинять полицию в избиении и убийстве не имело смысла — другие на этом уже обожглись.

Джеймс на год старше Петера. Через два месяца ему исполнится шестнадцать, и он впервые получит паспорт. А когда ему стукнет восемнадцать лет, он, как и все другие африканцы, лишится законного права жить у своих родителей более трех суток подряд. Затем настанет очередь Петера, а потом Анжелы. С девушками еще хуже. Для женщин паспорта стали обязательны с 1956 года, но и сейчас вопрос окончательно не решен, потому что этому было оказано сильнейшее сопротивление, приведшее к восстанию, в результате которого было много убитых.

Мать семейства, которая пошла за покупками, не взяв с собой паспорта, может быть задержана и отправлена на работы на фермы или посажена в тюрьму. Семье ничего не сообщают. Ежедневно дети являются свидетелями того, как их матерей уводят в одном ночном белье, часто вместе с отцами. Каждый день остаются без присмотра маленькие дети, каждый день женщины и девушки подвергаются унизительным и дотошным личным обыскам со стороны полиции.

Лиза и Вилли не нуждались в утешениях и сострадании. Они не хотели нас разжалобить. В противном случае они не стали бы с нами знаться. Они казались нам людьми, которые намного сильнее нас и вооружены лучше, чем мы. А может быть, большинство людей становятся сильными, когда оказываются в трудном положении. Мы удивлялись, откуда берут они такую силу.

— Пригласи сюда ловкого прокурора, — сказал Вилли, — и в локации не найдется ни одной души, кого бы он не смог обвинить в каком-нибудь преступлении. Какой же вывод из этого? Закон существует для того, чтобы его обходить. — В приступе безудержного смеха он откинулся назад. Роберт стоял на пороге кухни и слушал. Затем он начал, размахивая руками, приплясывать.

— Мы нарушаем закон, мы нарушаем закон! — запел он.

Вскоре Роберта отвели в спальную комнату, где уже улеглась младшая сестренка. На стене дешевый ковер и пара бумажных цветов, на полу одежда Ребекки; сама она спала, сморщив во сне черное личико. Забавно было смотреть на ее волосы, росшие на голове редкими пучками. Роберт вышел и умылся из лохани, стоявшей у кухонной двери. Он вынужден спать вместе с сестрой, но кровать достаточно широка. Комната перегорожена занавеской. По другую ее сторону спала Лиза и старшая дочь Анжела, которую мы еще не видели. В гостиной укладывались на ночь Вилли и Петер.

После того как дети улеглись, мы выпили еще кофе. Говорило радио, и никто не отличил бы этого дома от миллионов других во всем мире. Лиза развязала ленту, стягивавшую волосы на затылке. По радио передавали какую-то викторину и слушателей просили посылать свои ответы.

— Письма от африканцев уничтожают, — сказал Вилли. — Считается, что мы должны слушать только программы для банту. Заявки африканцев с просьбой передать любимые записи не выполняются, если африканец в письме не выдает себя за белого. Один из наших друзей воспользовался именем миссионера из Софиатауна, с его разрешения, и выиграл десять фунтов.