В краю мангров - страница 12

Теперь настал черед буканиров. Ведь они были иностранцы, в большинстве еретики. Галерам Картахены нужны были гребцы, священной инквизиции — жертвы для аутодафе, чтобы держать народ в страхе и напоминать праведникам об их долге. К тому же сожжение еретиков было любимым народным зрелищем вроде боя быков.

И началась облава на братства. Она обошлась испанской метрополии ничуть не дешевле, чем война против какой-либо великой державы.

Вольные охотники и рыбаки не накопили никаких богатств. Выручки с продажи их товара — копченого мяса одичалого скота, вяленой рыбы, черепах — хватало лишь на то, чтобы приобрести самое необходимое. Кроме скудной одежды у них были только лодки и оружие. Правда, оружие доброе: тому, чей хлеб насущный составляли одичавшие быки и хряки, требовался надежный мушкет.

Рассказывают, что, когда Генри Морган и его буканиры взяли Портобельо, губернатор Панамы прислал им приветствие, добавив, что хотел бы взглянуть на образец оружия, с которым пираты одолели испанский гарнизон. Морган отправил ему один из своих пистолетов и передал, что сеньор губернатор может не затруднять себя возвращением пистолета, владелец сам его заберет при случае.

Губернатор посмеялся остроумной шутке, но через три года Морган и впрямь нагрянул к нему. Развалины старой Панамы до сих пор напоминают об этом визите.

Помимо лодок и оружия буканирам помогало великолепное знание моря, островов и побережья, рек и болот, несчетных водных путей среди мангров.

Терять им было нечего. Куда лучше пасть в бою, чем заживо сгореть на медленном огне или сдохнуть на галере.

Ватаги отчаянных людей смазали свое оружие, наточили кортики, ножи и акульи копья, привели в порядок баландры, пироги и вышли в море. Горсточка нищих авантюристов объявила войну самой могущественной империи той поры.

Прежде всего им были нужны более вместительные и мореходные суда — галеасы или шхуны. Хорошо бы с пушками.

Такие суда можно было тогда увидеть в большинстве испанских портов на Карибском море. На них приходились почти все перевозки, кроме трансатлантических. Команды были большие, вооружение — одна-две трехфунтовые пушки или короткие каронады. Подобные суда есть и в наши дни, правда без пушек; как и тогда, они перевозят грузы, а иногда контрабанду, или наоборот.

Обычно испанцы плавали только днем, а вечером бросали якорь в защищенной бухте, в устье реки или под прикрытием острова. Ночью плыли только в том случае, если надо было поскорее пройти участок открытого моря или убраться из опасного места.

…Темная тропическая ночь, шхуна стоит на якоре в устье реки, до мангров тридцать саженей, место как будто безопасное. Команда спит на своих койках. И вахтенный дремлет, прислонившись к мачте, или, сидя на бухте каната и подперев голову руками, мечтает о роме и девушках.

Погода отличная, никаких врагов и в помине нет, какого черта глаза таращить?

Вахтенный не слышит тихого всплеска — это две длинные пироги выскользнули из мангров. Не видит, как задрожало и расплылось отражение звезд в темной воде. Пироги медленно и бесшумно подходят к корме шхуны.

С воинственным кличем буканиры вскакивают на борт. В лунном свете при оранжевых вспышках из пистолетных и мушкетных дул тускло поблескивают кортики, копья, секиры. Сонные моряки кое-как отбиваются вымбовками или в страхе прыгают в воду и плывут к берегу.

Несколько минут — и судно переменило владельца.

Летят за борт нагие тела, и акулы чертят светящиеся дорожки в море, спеша к устью. У них чутье, как у охотничьих псов, и, уловив запах крови, они стрелой пронзают волны, мчатся на пир, следя за прихотливыми извивами течения. Здоровенные белые акулы с серой каймой на плавниках, плоскоголовые донные акулы, чудовищные рыбы-молот, полосатые тигровые акулы с круглым пятнышком над вертикальной щелочкой зрачка…

Буканиры все чаще и чаще устраивали пир для акул; еще в прошлом веке в Испанском море ходили пираты.

Буканиры успешно освоили новую профессию. Через несколько десятков лет не горстки оборванцев атаковали маленькие шхуны — целые флотилии пиратских кораблей ходили, где им заблагорассудится, не пропуская ни одного испанца. У береговых братьев появился свой адмирал, грозный старик — голландец Эдвард Мансфельд, и свой вице-адмирал — Генри Морган. Французский губернатор на Тортуге и английский на Ямайке наперебой добивались благосклонности буканиров и приглашали их предводителей на лихие попойки, а портовые лавочники удовлетворенно потирали руки. Немало добра доставалось им за бесценок, когда одолеваемые жаждой пираты рвались в кабаки.