В огонь и в воду - страница 41

– Мне всегда казалось, – отвечала Брискетта, – что если б кто-нибудь решил сделать для меня тоже самое, что совершил когда-то один испанский рыцарь из одного хвастовства, то он мог бы смело взобраться на балкон домика Вербовой улицы.

– Вы там живете, кажется?

Брискетта кивнула головой вместо ответа.

– А что же именно он сделал, этот испанский рыцарь? – проговорил Гуго.

– А вы разве не знаете этой истории? Раз как-то в праздничный день, на виду у всех жителей, он храбро съехал верхом с Пустерлей.

– А потом?

– Как, а потом? Вам кажется, что этого мало? Да он двадцать раз мог сломать себе шею, этот испанец.

– Да ведь не сломал же?

– История об этом молчит.

– Ну, так вот что, Брискетта! на Пасху, в полдень, я буду на городской площади и съеду верхом с большой Пустерли.

– Значит, в будущее воскресенье?

– Да, в будущее воскресенье.

– Мне кажется, если так, то кавалер наш найдет в тот же вечер открытым окно на балконе на Вербовой улице.

Гуго хотел достать для этого случая красивого коня, на котором было бы не стыдно сломать себе шею ради хорошенькой девочки.

Дело было не очень-то легкое. Куда обратиться, чтоб достать коня, похожего на Золотую Узду, знаменитую лошадь Роланда или на славного Баярда, волшебного коня Ринальдо де-Монтобана? Несколько лет уже, как старый герцог де-Мирпуа отдал душу Богу; маркиз де Сент-Эллис скакал повсюду за своей принцессой. А в кошельке у Агриппы сомнительно было, чтоб нашлось довольно денег для покупки такого редкого коня, какой был нужен молодому графу Гуго де Монтестрюку.

Он задумался, как вдруг заметил у городских ворот лакея в ливрее маркиза. Удивляясь, зачем он тут шатается, Гуго позвал его. Лакей обернулся и подбежал с радостным лицом.

– Граф, вас то именно я и ищу! – сказал он. – У маркиза есть к вам дело.

– Разве он возвратился?

– Да, граф, только вчера. Он послал меня к вам, а когда я ехал в Тестеру, мне кто-то сказал, что вы в городе, – я и повернул сюда.

– Так маркиз меня ждет?

– В замке Сен-Сави. И чем скорей вы пожалуете, тем будет лучше. Я даже привел вам и лошадь с конюшни маркиза, чтоб вы скорей туда доехали.

– Само Небо посылает тебя, любезный! Я сяду на эту лошадь, а свою ты отдай Коклико. Я сам скажу обо всем маркизу, а за труды вот тебе экю, – ступай поужинать.

Через пять минут Гуго скакал в Сен-Сави, а вслед за ним и Коклико, не понимавший, что это вдруг за охота пришла графу так скакать.

– Отстань! – говорил Гуго, в волнении посылая поцелуи на воздух; – отстань: я еду искать средства исполнить такую затею, в которой можно добыть себе славу или потерять жизнь.

– Хороша, должно быть, затея! – возразил Коклико.

– Так ты не хочешь в ней участвовать?

– Я, как вы говорите, порядочный болван, а все-таки у меня хватает ума, чтоб не пускаться на опасные приключения по своей доброй воле!..

Сойдя с коня у дверей замка, Гуго встретил маркиза, который его ждал и бросился к нему в объятия.

– Ах! мой дорогой Монтестрюк, – вскричал маркиз, подводя его к накрытому столу, – перед тобой – несчастнейший из смертных!

– Так это, от несчастья-то ты сюда и вернулся?

– А ты не веришь? страшное несчастье! – продолжал маркиз разрезая отличный пирог.

– Принцесса?…

– Ты попал в самую рану, друг мой… Ах! эта принцесса! А выпьем-ка за её здоровье, хочешь?

Маркиз налил два стакана, выпил свой залпом и продолжал:

– Славное кипрское вино; рекомендую его тебе для печальных случаев. Итак, я был в Ажаке и окружал ее самым предупредительным вниманием, как вдруг один местный дворянин позволил себе взглянуть на нее слишком близко. Я послал вызов наглецу и мы сошлись на месте. Должно быть, я еще плохо оправился от нанесенной тобой раны в руку: с первого же удара разбойник проколол мне плечо, а вечером я уже лежал в постели, в лихорадке и с фельдшером для компании.

– Неприятное общество!

– Вот! ты отлично это сказал с первого же слова; а можешь ли сказать еще, что случилось на другой день?

– Еще бы! само собой разумеется! Принцесса, тронутая этим несчастьем и навлекшею его ревностью, поспешила тайком к постели…

– Принцесса уехала и не возвращалась!

Гуго расхохотался.