В ожидании Махатмы - страница 75
— Очевидно, тебя не внесли в списки политических. Всех, кто занимался тем же, что и ты, правительство взяло под контроль. Если хочешь, можешь написать заявление с обязательством, а я его направлю, куда следует.
— Какое заявление? Какое обязательство? — спросил Шрирам.
— Тебе придется подписать обязательство, что ты будешь сообщать полиции о всех своих передвижениях, пока твои бумаги не изучат и не внесут тебя в список политических.
Шрирам подумал.
— Это — новая Индия, — спросил он, — или британцы по-прежнему здесь?
— Насчет этого я ничего не могу тебе сказать, — ответил начальник. — Это политика. Я просто выполняю все, что полагается по правилам.
Вдруг Шрирама озарило: подпиши он это обязательство, все трудности и лишения, которые он претерпел, будут сведены к нулю. Если он увидит Бхарати, она наверняка скажет: «Значит, вот как ты из тюрьмы выбрался? До чего же низко ты пал! Видеть тебя не желаю!» И он ответил начальнику:
— Нет, я такого обязательства дать не могу.
— Что ж, как знаешь. Увести заключенного!
Охранники схватили его под руки — он повернулся и вышел из кабинета. На душе у него было тяжело.
И все же настал день, когда он оказался в просторной комнате рядом с кабинетом начальника, где стояли рядами полки. Его привели туда без всяких церемоний надзиратели; за столом сидел человек в форме, а вокруг него толпился народ, и он выдавал всем узелки с одеждой. Шрирам терпеливо ждал, пока не подошла его очередь; человек взял у него из рук клочок бумаги, смерил его взглядом и выкрикнул:
— Номер шестьдесят семь!
Один из его помощников залез на стремянку, вынул узелок с одеждой и положил на стол. Человек просмотрел вещи, глянул на Шрирама и спросил:
— Твои?
Шрирам уставился на вещи — как давно он их снял, сменив на арестантский наряд! Его охватило волнение. Он прижал свои вещи к груди и сказал:
— Да, мои.
— Подожди, — сказал человек и выхватил узелок у Шрирама из рук. — Распишись вот здесь.
И протянул какую-то бумагу. Сколько еще бумаг надо подписать, сколько препятствий преодолеть, с досадой подумал Шрирам, прежде чем выберешься из этого ненавистного места!
Наконец все было подписано, и человек протянул Шрираму узелок с его одеждой — старый сюртук с застежкой под горло, рубашку и дхоти, в которых его арестовали целую вечность назад.
— Переоденься! Ты уже больше не заключенный.
Тут же при всех Шрирам начал снимать свой арестантский наряд.
От тюремной жизни он загрубел.
Человек остановил его:
— Зайди за полки и там переоденься.
Выйдя из-за полок, где хранились пачки пожелтевших бумаг и документов, Шрирам почувствовал, что снова стал самим собой. Он скатал полосатую куртку и штаны и сунул их в угол. Человек сказал:
— Ты свободен. Можешь идти.
Шрирам застыл на месте: он не знал, куда повернуть.
— Вон туда, — сказал человек. — Это дверь на улицу.
Шрирам помахал рукой и пробормотал:
— Ну, я пошел.
И открыл дверь. Он увидел небольшой дворик с забранной решеткой дверью в дальнем конце, перед которой стоял вооруженный часовой. При виде часового Шрирам чуть было не повернул назад, но, сказав себе: «Я больше не заключенный», гордо прошествовал к двери.
Стоило ему приблизиться, как часовой распахнул дверь.
— Выходишь? — сказал он, пропуская Шрирама. — Прекрасно! Постарайся не возвращаться. Но, может, тебе здесь в тюрьме понравилось?
— Еще чего! — вскричал Шрирам с чувством. — Глаза бы мои ее не видели!
— Правильно, — одобрил часовой, — так и держи!
Он, видно, привык повторять это напутствие всем выходящим на волю; это стало для него уже традицией.
Дверь за Шрирамом захлопнулась, однако ему все еще не верилось, что он свободен. Он чувствовал слабость и головокружение; почему-то у него защемило сердце. Он с болью вспомнил о товарищах по камере, помрачневших, когда они узнали, что его выпускают.
— Не люблю я таких, как ты: только и думают что о себе, — сказал громила.
— Если тебя выпускают, то почему не нас? — подхватил фальшивомонетчик. — Скажи Махатме, что мы тоже хотим на волю.
— Если станешь важным министром или еще какой шишкой, не забудь обо мне, — попросил кто-то.
А громила прибавил: