В погоне за ветром - страница 37

— Кто бы ты ни был, выходи сейчас же, — спокойно сказал Дейтерий. — Второй раз я предупреждать не буду.

Ни одна веточка не шелохнулась под чьими-то легкими шагами. Животное? Вряд ли… Во-первых их здесь нет, во-вторых зверь обычно сбегает, когда его замечают.

— В другой стороне есть какое-нибудь здание? — пропустив ненужные замечания вроде «там кто-то есть» и «кто это?», Сирокко лишь пыталась найти выход из неприятной ситуации.

— Там парк и особняк соседей, — пробормотал Дейтерий. — Но до него идти ещё столько же, сколько до нашего.

— Кто это может быть? — голос Сирокко сорвался, однако она быстро взяла себя в руки и продолжила. — Здесь водятся дикие животные?

— В том-то и дело, что нет, — процедил Дейтерий, рассматривая клубящийся мрак. — Скажи, а ты умеешь драться?

— Возможно, — прошептала Сирокко, безрезультатно пытаясь рассмотреть преследователя. — Вы не хотите использовать стихию?

— Но проклятие, — попытался возразить Дейтерий, однако ненадолго задумался. — Ох, Безликий с ним. От одного раза ничего не случится, да?

Сирокко неопределенно покачала головой. Она редко слышала обращение к Безликому — темному богу, олицетворяющему худшие пороки человека. Это было что-то вроде запретного имени, которое называли в критической ситуации.

Дейтерий, чуть приоткрыв рот, повернул голову в другую сторону и перестал реагировать на присутствие Сирокко. Девушка поняла, что он сейчас ищет воду для взаимодействия. И, как назло, рядом не было достаточного количества песка для хорошей атаки.

Однако пыль и мелкие камешки, которыми засыпали аллеи сада, тоже могли пригодиться. Пусть поднимать их с помощью ветра было на порядок сложнее, это лучше, чем ничего.

Пока Сирокко пыталась понять, хватит ей сил для сражения, таинственная тень шелохнулась и теперь медленно, но неотвратимо приближалась. «Словно охотник выслеживает дичь», — пронеслось в голове Сирокко, когда она принимала начальное положение.

Она присела и вывела вперёд правую ногу, попутно подняв руки на уровень груди. Камешки задрожали и начали один за другим подниматься вверх. Все выше и выше, формируя собой длинное копьё.

Теперь Сирокко не замечала того, что происходит вокруг. Не чувствовала горьковатого запаха шторма, не слышала опустившейся тишины и не видела парка вокруг. Весь её мир сжался вокруг доносившегося из темноты дыхания и ритма собственного танца. Её движения были острыми, точными и невероятно быстрыми. Казалось, что Сирокко сама превратилась в копьё из тысяч камешков, и теперь уверенно протыкала и разрезала им ветви тёмных деревьев.

Вдалеке послышался тихий рокот. Он все нарастал, и ветер, летящий перед штормовой волной, пронизывал тело Сирокко маленькими ледяными иглами.

Теперь уже пришла пора преследователю искать способ выбраться. Однако заросли, в которых он прятался, оказались слишком надёжными, а каменное копьё отрезало единственный путь к спасению. Сирокко ещё слышала тяжелое дыхание совсем рядом, когда тяжёлая волна накрыла собой всю поляну и растеклась вокруг.

Холод сковал мышцы, парализовал дыхание, пытаясь утянуть Сирокко к себе на дно. «Успокойся, — твёрдо сказала сама себе Сирокко. — Вдохни поглубже, ты не утонешь. Опусти подбородок в воду и расслабься».

Она чувствовала лишь обжигающий холод, который все глубже пробирался под кожу. Вода тянула вниз, подол намокшего платья отяжелел, а панический страх заставлял Сирокко беспорядочно дергать руками и ногами, лишь рассеивая то небольшое количество энергии, которое удалось сохранить.

Холодно.

Нужно двигаться…

Единственная мысль, прострелившая сознание и замершая в нем.

Какое-то движение кольнуло её левую руку и потянуло за собой. Всеми силами стараясь удерживать голову над водой, Сирокко с трудом осознавала происходящее и не только не повернулась в сторону, но и даже практически ничего не почувствовала. Время растянулось, но в то же время сжалось до неузнаваемости: мгновения то истерически пролетали мимо, то почти останавливались. Холод пробирал до костей, сковывая мышцы — преодолевая боль, Сирокко продолжала плыть.

Внезапно все закончилось. Холод отступил, и по телу Сирокко разлилось тепло. Кровь стучала в ушах, сердце колотилось так сильно, что его гул отдавался в затылке.