В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего года - страница 21
― Аполлинарий! ― упирая на двойное "л", произнес Саша. ― Жена, наверное, Полей зовет? Так вот что, Поля. Я ― нервный, я ― контуженный, я за себя не ручаюсь. Мысль моя ясна?
Аполлинарий Макарович, чтобы окончательно не пасть в собственных глазах, просто молчал.
― Тогда иди, ― предложил ему Саша, но вспомнил вдруг: ― Да твой приятелек Семеныч сегодня здесь появлялся?
― Я не знаю никакого Семеновича! ― сделал заявление Аполлинарий.
― Вот что, ресторанная падла, ― тихо сказал Саша. ― Тебя вежливо спрашивают, и ты должен отвечать вежливо, кратко и правдиво. Ну!
― Его сегодня не было, ― выдавил из себя Аполлинарий Макарович.
― Видишь, как все просто? А ты, глупый, боялся. Ну, ходи ножками.
Аполлинарий ходил ножками. Глядя на него, Алик спросил с отвращением:
― Зачем мы здесь, Саша?
― Теперь только за тем, чтобы поужинать, ― ответив, Саша налил себе вторую рюмку. ― За удачу, Алик.
Опять была улица Горького. Из въезжей арки, недалеко от "Грузии" навстречу Алику и Саше вышли трое.
― Мужик, ― обратился один из них к Саше. ― Можно тебя на минутку?
Двое, ласково взяв Сашу под руки, повели его в подворотню, а третий, несильно толкнув Алика в спину, предложил:
― Иди. Он тебя догонит. ― И кинулся следом за остальными.
― Саша! ― отчаянно закричал Алик, вбежал в арку и уже во дворе столкнулся с обернувшимся на шум шагов третьим.
― Я же сказал: он тебя догонит! ― раздраженно повторил третий и вдруг стал мягко оседать на землю. Алик, перепрыгнув через него, бросился дальше. В глубине двора стояла "эмка" и несколько человек рядом с ней.
― Саша! ― еще раз крикнул Алик.
― Да успокойся ты, Алик! Все в порядке, ― раздался веселый Сашин голос, а другой голос ― начальственный, спросил:
― Кто это?
― Мой друг, Алик, иди сюда, знакомься.
Алик подошел. Стояли те двое, что увели Сашу, Саша и подполковник милиции в полной форме. Все молча пожали Алику руки.
― А где Малявин? ― вдруг вспомнил подполковник.
― Я здесь, товарищ подполковник, ― жалобным голосом обнаружил себя тот, третий, и приблизился, обеими руками держась за живот.
― Вы заболели, Малявин? С желудком что-нибудь?
― Да вот паренек устроил, ― обиженно сказал Малявин.
― Паренек чемпион Москвы по боксу, ― объяснил Саша.
― Среди юношей, ― скромно уточнил Алик.
― Всегда-то тебе повезет, Малявин, ― позавидовал кто-то и все заржали.
― Алик, нам с Сашей надо поговорить, ― сказал подполковник. ― Ты побудь здесь с ребятами, а мы в машине поговорим. Ладно?
― Ладно, ― солидным басом согласился Алик.
― И поучи пока, пожалуйста, наших оперативных работников не пропускать ударов. Даже если это удар чемпиона Москвы, ― добавил подполковник, открыл дверцу "эмки" и, пропустив вперед Сашу, вслед за ним влез в кабину.
― Как это ты меня? ― спросил пришедший в себя Малявин.
― Элементарно. Левый крюк в печень.
В темной утробе кабины они как по команде откинули головы, расслабились.
― За вчерашний день твой отчет я прочитал. А что ты сегодня делал? спросил подполковник.
― Растрату. Совершил должностное преступление: из добытых шантажом подотчетных денег малость истратил на приличный гражданский костюм.
― Этот? ― подполковник пощупал материю на пиджаке.
― А ничего себе пиджачок, да?
― В темноте не видно. А еще что?
― Пушку показывал. Семеныча искал. Чтобы знали все: пусть мне не попадаются.
― Не перебрал?
― В самый раз. Играть не надо: фронтовик без тормозов, что и есть на самом деле.
Уютно было в "эмке". Добродушно урчал на малых оборотах мотор, светился приборный щиток, жила бурной самостоятельной жизнью включенная полевая рация.
― Много успел, ― грустно заметил подполковник.
― Я старался, ― настороженно ответил Саша.
― О чем мы тебя просили? ― задал вопрос подполковник и сам на него ответил: ― Наблюдать, регистрировать преступную активность возможных участников грабительских акций. Собирать информацию.
― Ну, а я что делаю?
― В принципе ты нарушаешь социалистическую законность, ― устало констатировал подполковник, ― а методы твои, мягко говоря, слегка отдают анархизмом.
― С врагом у меня метод один: давить, чтобы врага не стало.