В стороне от большого света - страница 47

— Какой ты странный, Сергей Федорыч! очень интересно Генечке знать о твоих постройках; ты думаешь, они всех так же занимают, как тебя, — сказала Александра Дмитриевна.

— А что? ведь вы, я думаю, и впрямь ничего не понимаете? Он рассмеялся и вышел, унося с собою недопитый стакан чаю.

— Вот жизнь-то моя, chere amie! Веришь ли, с ним ни о чем дельном поговорить нельзя, — со вздохом сказала Александра Дмитриевна. — Ну что же вы? Вас две, а ни одна не догадается приказать убирать самовар! Можно бы, кажется!

После чаю кузины увлекли меня в свои владения наверху, состоявшие из двух просторных комнат. В каждой из комнат стояла кровать, отгороженная ширмами, обтянутыми зеленым полинялым коленкором, оторванным во многих местах.

Несколько полуизорванных романов валялось на окнах. Везде царствовал беспорядок и сомнительная чистота.

Две полные служанки подошли к нам и употребили все усилия, чтоб поцеловать у меня руку. Кузины обращались с ними ласково и фамильярно.

— Это вот моя фрейлина, а это моя, — говорили они, каждая показывая на свою.

— За моей-то папенька волочится, — сказала Варя, — да она все от него прячется.

— Ведь у нас папенька-то любит поволочиться, — сказала Анюта, — а маменька-то ревнива: ну и пойдет история! У нас была гувернантка, и той отказали из-за него: а какая милая, добрая! Мы ее очень любили. Марье Алексевне, экономке, маменька тоже отказала из ревности.

— Ах, ma chere, скучная наша жизнь! Кажется, если бы Бог послал какого-нибудь порядочного жениха, так и думать долго нечего.

— Мало ли бы что! Скажи, ma chere, ты влюблена в кого-нибудь?

— Нет, ни в кого.

— Скрытничаешь! не может быть.

— Уверяю вас. А вы?

— Ах, душка ты моя кузинушка! Есть у меня зазнобушка, да не знаю, он-то любит ли меня? Это землемер, молоденький, хорошенький! Как посмотрит, так мое сердечко и замрет.

— Он сватается за тебя?

— То-то и горе, что не сватается.

— Да у него ничего нет, кроме жалованья, — сказала более положительная Варя.

— Неужели же папенька-то нас не отделит, все братьям отдаст?

— Дожидайся, когда еще отделит. Папенька, ma chere, совсем об нас не думает. Маменька же больше; хоть поворчит, а все кой о чем позаботится.

— У нас, ma chere, копейки своих деньжонок нет, в каждом гроше давай отчет.

— Спать ляжем, так и тут она дозором ходит.

— Ты, душечка кузинушка, не хочешь ли покушать чего-нибудь?

— Я сейчас пила чай с белым хлебом.

— Много ты съела белого хлеба, точно цыпленок пощипала. Оттого ты такая худенькая. А ты по-нашему, кушай больше — вон мы какие! Хочешь, Варя, есть! Я сейчас принесу, до ужина еще долго.

— Принеси.

— Какая Анюта смешная, — сказала мне Варя по уходе сестры, — уверена, что землемер к ней неравнодушен, а он влюблен в меня, да я не пойду за него, если и посватается; За меня здешний заседатель хочет свататься. Он этта на маменькины имянины приезжал, так не отходил от меня. И к Анюте наклевывается женишок, да и хороший, ma chere: помещик, 70 душ. Это бы счастье; он не так молод, но солидный, прекрасный человек.

— Да ведь ей землемер нравится! Она не будет любить другого.

— Выйдет замуж, так полюбит, ma chere. Какая еще ты неопытная!

Скоро возвратилась Анюта и притащила большой кусок соленой рыбы, полпирога и несколько ломтей черного хлеба.

— Агаша! ты смотри у лестницы; как заслышишь, что маменька идет, сейчас скажи, мы в минуту уберем под кровать, а то разбранит.

Они, к великому моему удивлению, в несколько минут, с неподражаемым аппетитом уничтожили почти весь принесенный запас.

— Ну, любезные кузины, исполать вам! — сказала я, смеясь.

— Мы, ma chere, по-деревенски. Вон ты какая слабенькая! И в самом деле, лицо мое казалось бледным перед их ярким румянцем, и вся я была мала и тщедушна в сравнении с ними, что очень их забавляло.

Анюте в продолжение вечера пришла странная фантазия носить меня на руках. Она подхватила меня, несмотря на все сопротивления с моей стороны, и начала бегать со мной по комнате.

— Прекрасно! прекрасно! — сказала неожиданно вошедшая Александра Дмитриевна. — Да ты этак ей голову сломишь, бесстыдница! это у нас большая девушка, невеста! Вот, chere amie, ты можешь судить об уме твоей кузины. Пойдемте ужинать. А вас, сударыня, надобно бы оставить без ужина.