Валленштейн - страница 6

Члены трибунала при появлении кардинала и его грозной свиты невольно привстали с мест, оказывая должное почтение к одному из высших иерархов католической церкви.

— Слава Иисусу, — приветствовал всех присутствующих кардинал. — Благословен Господь, открывший нам истину в этом свете, — проговорил он и изящным жестом тонкой руки благословил всех.

Епископу и остальным членам трибунала ничего не оставалось, как склониться в глубоком поклоне.

Кардинал, окинув беглым взглядом застенок и недолго задержавшись на палаче и его жертве, слегка улыбнулся и произнёс почти без всякого выражения:

— Однако я вижу, что следствие продвигается довольно успешно и явно идёт к концу. Для его завершения достаточно лишь нескольких ударов молотка, и истина восторжествует. Как хорошо, что подследственный в состоянии давать показания. Не так ли?

— Ваше высокопреосвященство, мы действительно далеко продвинулись, совершая это богоугодное дело, — подтвердил епископ, с трудом сдерживая раздражение.

— Замечательно, я в этом ничуть не сомневался, — по тонким губам кардинала скользнула ироническая улыбка. — В таком случае мне остаётся лишь убедиться в этом лично, после чего вы сможете передать подследственного в руки светской власти для последующего аутодафе[13] и сожжения на костре. Если же этот несчастный раскается и отречётся от заблуждений, на него будет наложена соответствующая епитимия, и он будет отпущен с миром замаливать свои грехи.

— Ваше высокопреосвященство, этот упрямый нечестивец настолько погряз в своих еретических заблуждениях, что не желает даже слышать о покаянии, — процедил епископ сквозь зубы.

— Неужели? Как нехорошо со стороны этого грешника. Любопытно бы проверить, насколько упрям этот нечестивец. — С этими словами кардинал резко повернулся к Валленштейну, возле которого, переминаясь с ноги на ногу, топтался палач, и велел: — А ну, разуйте его! Освободите его от этой деревянной испанской обуви!

Палач было замешкался, но по знаку епископа и под пристальным, немигающим взглядом кардинала неохотно освободил ноги рыцаря из колодок.

— Итак, сын мой, ты признаешь себя виновным? — спросил кардинал Людовици, обращаясь к нему.

— В чём, ваше высокопреосвященство? — задал дерзкий вопрос Валленштейн.

— Здесь вопросы задаю я, — резко заметил кардинал. — Поэтому отвечай мне быстро и коротко, сын мой! Итак, ты знаком с учением Коперника?

— Да, ваше высокопреосвященство.

— Ты разделяешь его взгляды на мироздание?

— Да, ваше высокопреосвященство.

— Увлекаешься также и астрологией?

— Есть такой грех.

— Хорошо, что ты признаешься в этом. Увлечение твоё хоть и не безобидно, ещё небольшой грех, однако, судя по всему, ты пошёл несколько дальше мессира Джованни Баттиста Сени[14] и уже совершенно исказил в своих философских мудрствованиях учение Николая Коперника, благочестивого служителя нашей Святой Католической Церкви, каким был в своё время этот преданный святой истине и Богу человек. Поэтому закономерен вопрос: не попал ли ты, сын мой, случайно под тлетворное влияние несчастного упрямца Джордано Бруно, его еретической философии?

— Я действительно знаком с учением мессира Бруно, но далеко не разделяю его взгляды на мироздание, — ответил рыцарь совершенно искренне.

— Отчего так, сын мой?

— Учению мессира Джордано Бруно не хватает точных математических выкладок, системы доказательств. Я же привык верить только чётко выраженным научным доказательствам.

— А Священному Писанию?

— Ему тоже, — усмехнулся про себя Валленштейн, голос которого по-прежнему звучал искренне.

— Всё понятно, сын мой. Значит, ты отрекаешься от богопротивной ереси бедного упрямца Джордано Бруно?

— Я никогда не разделял его взгляды, — ответил Валленштейн, — о чём уже сказал вам, ваше высокопреосвященство.

— Тогда каким образом, сын мой, ты очутился здесь? — удивился кардинал Людовици.

— Для меня это — тоже загадка, — пожал плечами узник.

— Благодаря своевременному сообщению одного благочестивого человека, который в отличие от этого подлого нечестивца не впал в богопротивную ересь и сохранил верность святому апостольскому престолу, — вмешался в разговор епископ Берберци.