Вечная Война: Окольный путь - страница 35

Как только оружейник велел нам начать бой, на меня сразу же обрушился град ударов. Даже через нагрудник они доставляли мне ужасную боль. На один отбитый удар я пропускал три-четыре, и каждый из них оставлял жгучее напоминание о себе, словно укус гигантской пчелы. Я пробовал отвечать, но даже, когда попадал по своему противнику, он никак не реагировал на это, словно я едва касался его. Этот позор продолжался три минуты, пока я не повалился на пол и не заплакал. — Жолдэр тяжело вздохнул и откинул рукой свисавшие на глаза волосы. — После этого я почти не виделся с отцом. Нам с матерью позволили остаться в Юстерне, но жизнь наша стала намного тяжелее. Позже у меня появились две младшие сестры и брат Фискар, но мне не позволяли общаться с ними. Король решил не тратить время учителей понапрасну, поэтому мне пришлось заниматься самообучением в придворной библиотеке. Через шесть лет там не осталось книги, которую бы я не прочел, тогда я отправился в другие города изучать их библиотеки, скупал книги у бродячих торговцев, искал древние рукописи; чем больше я узнавал, тем больше мне хотелось, понимаешь? — обратился он к Лидерку. Тот в ответ лишь рассеяно кивнул, боясь словами прервать интересную историю. — Однажды я вернулся в замок после двух лет странствий и узнал, что моя мать умерла. Когда я спросил, как это произошло, никто не дал мне внятный ответ. Все говорили что-то о тяжелой болезни и о внезапной кончине, все кроме придворного лекаря, который, как оказалось, даже не знал, что моя мать была больна.

Узнать где моя мать похоронена, я тоже не смог. Король по-прежнему отказывался принять меня, и я понял, что мне нечего делать в Юстерне. Почтив память своей матери у алтаря Аролы, я покинул город. Отец не хочет признать меня, потому что считает меня слабым. Но я докажу ему, как он ошибается. Я прибыл сюда в надежде, что главнокомандующий армии найдет применение моим способностям на войне. Но, как оказалось, он про меня такого же мнения, что и мой отец. Поэтому после всех унижений и оскорблений, он велел мне убираться из его города. Самовлюбленный подонок! — Жолдэр сплюнул на землю и снова вернулся в сегодняшний день.

Дослушав историю, Лидерк какое-то время просто смотрел на Жолдэра. Не находя подходящих слов, он боялся заговорить. Но Жолдэр после недолгого молчания громко рассмеялся.

— Нечего строить такую кислую рожу, — выдавил он сквозь смех. — Расскажи мне лучше, что ты здесь делаешь? Среди солдат редко встретишь такого, кто бы смог написать свое имя, а ты создаешь впечатление вполне образованного человека. — Жолдэр окинул взглядом изорванные лохмотья Лидерка, его грязное лицо и еле заметные шрамы на ладонях. С виду этот парень казался простым деревенским рабочим, и Жолдэр не стал бы заводить с ним разговор, но среди окружавших его в последнее время людей Лидерк казался просто сверх-эрудированным человеком.

На откровенность Жолдэра Лидерк ответил своей, рассказав ему историю о том, как он очутился здесь; умолчав разве что о Уайдере и о иянг. Жолдэр слушал его рассказ и проникался все большим сочувствием к Лидерку. Детство каждого из них было очень непростым, поэтому они быстро нашли общий язык.

Поведав каждый свою историю, они продолжили разговор на прочие темы. Обсудив несколько прочитанных ими книг, они начали говорить о вновь разразившейся войне, и Жолдэр не удержался, чтобы не рассказать свой план по ее завершению. Если верить ему, то победа обещала быть легкой, конечно, в том случае, если Жолдэру доверят командование над одной из армий.

— Если бы Клент хоть раз послушал меня, то наши силы уже маршировали бы вдоль Патриариума, — не переставал повторять Жолдэр. — Я месяцами обдумывал наступление и учел все возможные варианты развития событий, все что мне нужно, это личный гарнизон, и от империи останется лишь воспоминание.

Увлекшись разговором, каждый забыл о своих предыдущих делах. Жолдэр о своей недочитанной книге, а Лидерк об Инхаре, который до сих пор беседовал с генералом Клентом.

— Господин… этот парень, он… — Инхар не знал, с какой стороны подступится, но бросить Лидерка на произвол судьбы он не мог. Да, он часто раздражал его, постоянно трепался о том, что любит тишину и покой; но он спас ему жизнь, а это стоит гораздо больше. — Он мне нужен.