Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - страница 35

Так что спешу на помощь.

Если выйду в правильной точке, то, пожалуй, к середке Сезона успею. Может, чуть раньше. Главное, чтобы агрессивная фауна не успела переварить колонистов. Там, правда, Ши Эршан командует, а он мужик грамотный, какую-никакую оборону организует. Хотя, конечно, без энергетической запитки…»

Щелк.

«Кенго» выходит из варп-режима, и пленка искаженного пространства спадает с транспорта, как шелуха. Космос становится самим собой, черным, с точками звезд. Он кажется мне огромным существом, вдруг проявившим любопытство к нашему кораблику. Ничего похожего на капитанский восторг я не чувствую.

На орбите Гериты висит еще не достроенная база, дырчатый бок ее серебрится, освещенный местной звездой, видна щетина балок и трасс, помигивают красным и зеленым маячки. Голос диспетчера врывается в салон:

– Транспорт «Кенго»! Следуйте разрешенным коридором.

Мы следуем.

Герита всплывает откуда-то снизу, желто-зеленым шаром втискивается в экраны, становится все больше и больше, пока, разрастаясь, не пропадает в атмосферной пене. «Кенго» трясет. Посадочные двигатели воют, и я закрываю глаза и сжимаю зубы. Глупая затея. Надо было сразу лететь к месту гибели.

Я вспоминаю о звонке матери и включаю индрик.

– Егор. Ты мог бы поставить меня в известность. Все-таки. Впрочем, ты, как и Саша, склонен к импульсивным поступкам. Однажды…

Я останавливаю запись. Эта мамина фишка, к месту и не к месту сравнивать меня с капитаном, выводит меня из себя. Ей какую-то особенную, бесящую меня радость доставляет находить во мне крапинские черты. Ах, те же глаза! Ах, то же упрямство! Ах, он говорил точно так же, как ты!

Ненавижу!

Впрочем, ладно, ладно. «Кенго» перестает трястись, мы спускаемся ниже облачных завихрений и летим над рябящим океаном, пока впереди пузырем не вздувается причальное поле. Конечно, это только кажется, что оно вздувается, все из-за висящего над ним марева. Зеркальным бубликом проскакивает под днище космопорт.

Мы зависаем. Я снова включаю мать.

–…ты поймешь, что это не лучшая черта характера.

Ну да. Не лучшая.

– С другой стороны, меня радует, ― продолжает мать, ― что ты все-таки переборол себя. Ведь ты ни в какую не соглашался лететь со мной в прошлом году, когда Саше исполнилось сорок. Помнишь? Я, честно говоря, не совсем понимаю этот твой протест, Егор. Ты же совсем не знал его. Когда он успел тебя так разозлить? Чем?

Я мысленно издаю стон.

Да этим же и разозлил, мама! Капитан Александр Крапин ― герой для всех. А индивидуально моей версии Александра Крапина, которого мне можно было бы назвать отцом, не существует в природе. Это же так просто. Твоя есть, пусть в памяти, в аудиозаписях, но есть. Общая есть. А моя? И что, мне принимать на веру чужую? Нет уж, лучше вообще без нее.

«Кенго» мягко встает на амортизационные опоры и замирает, вой двигателей идет на спад, народ вокруг начинает отщелкивать ремни. За экранами распахивается серое поле с темными пятнами форсажных выхлопов, дальше растет зубчатая стена периметра, а еще дальше ― зелеными клочьями, бурыми шапками, сизыми комками ― пытается приблизиться, навалиться на периметр местный лес.

В лесу, понятно, агрессивная фауна.

Индрик находит сеть, активируется, и я отправляю матери короткое сообщение.

– Ты права, ― шепчу я. ― Люблю. Целую. Скоро вернусь.

С опозданием мне приходит в голову, что такое послание очень похоже на одно из капитанских писем (вот еще один повод для сравнения!), но поделать уже ничего нельзя. Сообщение улетает к адресату. Собственно, и плевать.

Робокар нам подают утыканный иглами и забранный в броневые листы. Несмотря на постоянную проверку периметра, на поле нет-нет да и пробираются отдельные твари. Говорят, приятного во встрече с ними мало. Поэтому, пока мы садимся, пилот дежурит на пандусе с тяжелым разрядником в руках. Когда мы отъезжаем, он машет нам рукой.

Даже он, незнакомый мне парень, ближе мне, чем капитан. И это ничем не изменить.

«Это снова я. Не хочу хвастаться, Ленка, но я, похоже, имею свойство появляться как никогда вовремя. Спорим, и эта запись окажется кстати? Сколько вам? Год и два месяца? Растете. Извини, но никак не могу быть рядом. Я же ― единственный трекер, и сделать даже завалящую платформу, чтобы выйти в космос, пока некому.