Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - страница 49
Невыносимо!
Сережа решительно свернул с тропинки и побежал вглубь леса. Только на экран коммуникатора привычно глянул, чтобы не потерять счет времени. Хотя он и так отлично чувствовал время.
Четверть часа бежалось легко и интересно: тот же лес, но совершенно новые места.
Вдруг какое-то шестое чувство остановило Сережу. Он замер, вслушиваясь в шум ветвей и листвы. Сзади хрустнула ветка.
Сережа обернулся.
Неподалеку стояла рысь. Большая кошка пристально смотрела на бегуна. Бегун глядел на рысь.
Они стояли несколько секунд, не мигая и не шевелясь.
Почему янтарные рысьи глаза с черными чечевицами зрачков так напоминали мамины?.. Может, потому что они норовили заворожить Сережу, но и он мысленно посылал хищнице предупреждение: «Не связывайся со мной, я тебя не боюсь!»
Сереже показалось, что все звуки погасли, и окружающее пространство свернулось в причудливый коридор между ним и хищницей. Рысь фыркнула и скрылась в кустах.
Только теперь вернулся привычный лесной шорох. Сережа осознал, что зверь был рыже-серый, больше полуметра в холке, и с милыми кисточками на ушках.
– Мур прямо-таки, – пробормотал Сережа, попятился, на всякий случай не отрывая глаз от кустов, а потом побежал дальше, чуть забирая в противоположную от хищницы сторону.
«Рысь захотела и пошла вглубь леса, – думал он. – Потом захочет и выйдет не спеша к какому-нибудь Лепову. Добудет курочку. А Сережа будет таскать ведра и следить за огонечком на журавле».
Тут его и ударили в спину.
Сережа перегруппировался в падении и кувырком покатился к ближайшим деревьям.
Спину жгло: рысь когтями разорвала майку и кожу под ней.
Сережа успел увидеть, что хищница изготовилась к новому прыжку.
Потом заметил палку и метнулся к ней.
Рысь прыгнула.
Сережа, лежа на спине, выставил палку, словно шпагу, навстречу рыси.
Кошка была тяжелой. Она коротко мявкнула, напоровшись грудью на палку, и отлетела куда-то вправо, а Сережа тут же вытянул палку в ее направлении.
Нет, рысь передумала геройствовать и убежала.
Приподнявшийся на локти Сережа проводил ее взглядом, полежал еще немного, поднялся, сориентировался и, опираясь на свое оружье, побрел домой. Боль пронзала левую часть его спины при каждом вдохе.
Сережа осознавал, что теряет силы.
Он очнулся в собственной кровати, когда солнечный луч упал на его лицо.
Рядом в усталом оцепенении сидели товарищ Балуев и Ира Жукова. Особенно Сережу удивило Иркино спокойствие: никогда эта егоза не была такой кроткой и тихой.
Товарищ Балуев заметил, что Сережа в сознании.
– Очнулся, старичок! – обрадованно пробасил он, потирая руки, как перед партией в шахматы. – Ну, и напугал ты нас! И что характерно, рыси так нападают очень редко, очень… Но ты молодец!
Ира тоже ожила: коротко сжала Сережину руку, поправила одеяло, снова схватила его за кисть.
Говорить не хотелось.
– Сколько я?.. – просипел Сережа и сморщился от боли в спине и груди.
– Да, считай, пятые сутки, – ответил товарищ Балуев. – Она ж тебе ребра сломала, одно из них проткнуло легкое. Внутреннее кровотечение, не шутка… Но ты настоящий боец, Сергунь! Дополз почти до дома. А тут и я по тревоге приехал.
Товарищ Балуев постучал пальцем по браслету коммуникатора, который висел на Сережиной руке.
– Великая вещь! Только ты зря помощь не вызвал. Я бы быстрей прибыл.
– Я не догадался, – соврал Сережа и закрыл глаза.
Сквозь полудрему Сережа слушал, как товарищ Балуев рассказывает Ире, что за герой тут перед ними лежит, а потом негромко поет на мотив песни «Все хорошо, прекрасная маркиза!» совсем другие слова:
За окном слышались знакомые звуки: к колодцу подъезжали комбайны, коммутировались к временному насосу и заправлялись. Комбайны шли на водопой организованной толпой.
«Вот так бы и погиб, мира не посмотрев», – подумалось Сереже, и наконец-то стало по-настоящему страшно.