Великий Моурави 4 - страница 35

Иверскую землю, об архиепископе Феодосий и о людях, которые с ним прибыли в

Москву, Филарет направился в Большой государев дворец для установления дня и

часа приема свейских послов и грузинских.

И вскоре в Посольском приказе думный дьяк старательно выводил:

"132 года* апреля в 8-й день указал великий государь и царь всея Руси

Михаил Федорович быти у себя, у государя, на дворе на приезде архиепископу

Феодосию, да архимандриту Арсению, да архидьякону Кириллу".

______________

* 1624 года.

В Сарайском подворье Дато и Гиви старательно прилаживали серебряные кисти

к сафьяновым цагам.

Они сетовали на судьбу, вынудившую их накануне пира отправиться в страну

ровного льда.

- Лед - это вода! - неожиданно заключил Гиви. - Сколько ни смотри, не

опьянеешь.

- Ну, - изумился Дато. - Жаль, в Носте о твоем открытии не знают. Поэтому

вино только будут пить.

- Не будут! - отпарировал Гиви. - Какой может быть пир без нас?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Шумело Носте! Еще бы! Кто еще имеет такую госпожу, как Русудан? Кого бог

еще осчастливил жить на одной земле с Георгием Саакадзе? Так почему же не

предаться веселью в день ангела Русудан? И, словно перед большим торжеством,

красили балконы, похожие на гнезда беркутов, поливали извилистые улочки, начисто

подметали старый мост, покрывали плоские крыши самоткаными паласами и мутаками.

Уже месяц, как Дареджан с утра до ночи носилась по замку, и все мнилось ей, что

не успеют приготовиться к торжеству.

Еще цветами украшали ворота, а уже съехались родные "барсов". Пожаловали

видные азнауры, прискакали Квливидзе с Нодаром, приехали Хварамзе и Маро с

мужьями - князьями Ксани и Мухрани. Прибыл Газнели с маленьким Дато, который

носится по замку, как вихрь. Ожидали старого Мухран-батони и Ксанских Эристави.

Но Зураба не было, что сильно обеспокоило Саакадзе: неужели помчался на съезд в

Телави?

В покоях Хорешани подолгу шептались Хварамзе и Магдана, выбирая наряды,

способные вызвать восторг не только у горячего Нодара, но и у таких

хладнокровных буйволов, как Даутбек...

Даже Папуна повеселел. Русудан! Да живет она вечно! Кто смеет не спрятать

темные мысли в светлый день ее ангела?! И Папуна сам бережно разливал по

кувшинам разноцветные вина, а чтобы тамада Квливидзе не спутал, строго разделил

кувшины: круглые наполнял искристым желтым, длинные - розовым, плоские -

красным, узорчатые - белым, кувшины с вычеканенными изречениями Руставели -

бархатным черным, и еще много вин различных оттенков наполнили пиршественные

сосуды...

Как ошпаренный носился по Носте дед Димитрия, намечая дома для

приглашенных тбилисцев. Он после представления подарка будто помолодел, - еще

бы, ностевцы втихомолку не перестают восхищаться его удачей... Дня за два до

празднования приехал Вардан Мудрый с Нуцей, так пожелал Моурави. Купца поместили

у Ростома, в лучшем доме, украшенном коврами и арабскими столиками. Прибыли

уста-баши разных цехов. Чеканщика Ясе дед Димитрия увлек в свой дом. Пляски под

мерные удары дапи, песни под раскаты пандури и заливистый смех наполнили Носте,

утопающее в буйном весеннем цвету.

После утренней еды, на которой особо приглашенная Нуца сидела, несмотря

на теплынь, в парчовом платье, а не чувствующий себя от гордости Вардан в

атласном архалуке, Саакадзе предложил купцу осмотреть сад.

Шагая по дорожке, посыпанной свежим голубоватым песком, Саакадзе объяснял

Вардану сорта цветущих персиковых деревцев, сползающих по склону. Лишь когда они

подошли к глухой стене, обвитой плющом, Саакадзе опустился на удобную скамью и,

движением руки пригласив Вардана сесть рядом, попросил рассказать о торговых

делах.

Казалось, Вардан только и ждал этого, - хлынули жалобы, возмущения,

угрозы.

- Страшно подумать, господин! Совсем кахетинские купцы с ума сошли, будто

башка на плечах - лишний товар. Все время, как ты приказал, общие караваны

водили, а сейчас взбесились: "Одни управимся", "Кто к царю ближе, тот и

главенствовать должен", и еще много глупых слов напрасно тратили, хотя и