Великий Моурави 5 - страница 21

украшение стола". Сомневаться не

приходится: узнав о твоем возвращении, съедутся также и обедневшие соседи,

родственники. Удостой приглашением

преданных нам управителей замка, дружинников и стражей с семьями. Пусть тебе и

твоим гостям будет весело и обильно!

Пусть замок расцветает, как роза от весеннего света! Пусть не торжествуют мои

враги!"

Еще несколькими льстивыми выражениями и пожеланиями Зураб окончательно

затушевал истинную цель своей

настойчивой просьбы: оставить княгине Нато безопасное убежище и вернуться в

замок, окруженный сейчас огненной

рекой.

Окончив послание, Зураб смахнул с кончика гусиного пера коралловую

капельку, напоминающую кровь, выпрямил

плечи, взглянул на восходящее солнце и, как обычно, когда ему удавалось

задуманное, расхохотался. Ему даже не надо и

одного дружинника оставлять в Ананури: Саакадзе никогда не нападет на замок, где

живет мать Русудан.

У Шадимана за полуденной едой Зураб обратился к Хосро-мирзе с просьбой

присоединить к его приглашению

царицы Мариам в Ананури и свое пожелание, чтобы царица, так горько жалующаяся на

одиночество, поехала развлечься.

Он, Зураб, пошлет сопровождать ее десять дружинников, паланкин на конях и в

личное распоряжение пять кисетов с

монетами. Поймав испытующий взгляд Шадимана, просто сказал:

- Княгиня Нато на скуку жалуется, царица Мариам тоже. Я еще несколько

княгинь приглашаю, лишь бы не

просила меня хоть на время приехать.

- Как? Разве княгиня Нато не у Эристави Ксанских?! Зураб притворно

удивился:

- Неужели, князь, я тебе не говорил, что с последним караваном получил

письмо, в котором княгиня просит

навестить ее, ибо решила вернуться в Ананури и не выезжать до моего приезда.

- Возвращение княгини большая удача. - Шадиман тонко улыбнулся. -

Теперь ты, Зураб, можешь спокойно спать в

Метехи, а не бодрствовать до зари. Много любопытных в закоулках замка

интересуются, почему у тебя всю ночь горели

светильники.

- Если бы скрывался, непременно задернул бы на окнах темные занавеси.

Писал царице Мариам, княгине Липарит

и княгине Качибадзе. Прошу, Хосро-мирза, выдай моим гонцам пропускную грамоту в

названные замки, чтобы подарки

сторожевые сарбазы не отняли.

- Если здесь обрывается нить разговора об увеселении княгини Нато, то

не поделиться ли нам мыслями, что

предпринять против увеселения Саакадзе с янычарами?

- Еще ничего не решено? А я думал, у Шадимана до рассвета горел

светильник из-за ваших размышлений... Даже

немного удивился, почему меня забыли.

- Кроме нас, размышлял и прискакавший ночью князь Цицишвили. Сегодня

ждем Липарита. Вот тебе случай,

Зураб, лично просить князя отпустить княгиню защищать Ананури. - Шадиман залился

добродушным смехом.

- А ты, Шадиман, разве не боишься за княжну Магдану? Однажды ее выкрали

"барсы"... Говорят, один из

хищников сильно влюблен в княжну.

- Могу тебе, Зураб, поклясться, не боюсь! Тебе обещанная Магдана под

такой защитой, что она недостижима. А

если в нее кто влюблен, не приходится удивляться, она прекрасна, как майская

роза. Но, конечно, ты говоришь не о "барсе",

а о коршуне Гуриели. Любовь его безбрежна, как море, которое он видит со своей

скалы. Поэтому-то он, несмотря на твои

щедрые посулы, не соглашается на выкуп арагвинцев.

- Одному удивляюсь: не успел я въехать в Метехи, как об этом тут же

узнали в Мухрани. Разве мое пребывание в

Ананури не удерживало дерзкого Кайхосро от опасной игры?

Внезапно Шадимана словно горячей смолой обдало. Скрывая волнение, он

позвал чубукчи, велел переменить

кувшины и подать охлажденные фрукты: "Как раньше не догадался? - мысленно

воскликнул царедворец. - Сколько ночей

мучился: каким способом исчезла Магдана?! Почему исчезла, знал, - ненавистен ей

Зураб. Больше незачем себя утруждать

размышлениями: воспользовалась суматохой, спряталась в одну из ароб, притащивших

из Ананури корм коням, а когда

обратно возвращались, негодная спокойно выехала из Тбилиси... в удобном месте

соскользнула и... потом... потом...