Венец Девы - страница 4

  - Феликс, ты не понимаешь, мальчику нужен отец!.. И Белинде тоже нужна полноценная семья - у девочки сейчас сложный возраст... Манфред и Ганс совсем распустились, я не могу на них найти управу, - не прекращала попыток достучаться до Феликса Мария. Она прекрасно понимала, что муж все равно уедет и все это ни к чему не приведет, но не могла удержаться. Несмотря на запертую дверь, обрывки разговора иногда все же просачивались сквозь щели.

  - Но дорогая, что поделать! Эта моя работа, она вас кормит! Где бы мы жили, если бы не она, что бы мы ели?! - возражал Феликс.

  - "Вас"? "Вас"?! То есть себя ты уже к нам не причисляешь? - тут же вцепилась в одно неудачно сказанное слово Мария.

  Феликсу оставалось лишь сокрушенно вздохнуть и молча терпеть нападки, - любое право голоса в глазах жены было им с момента той оговорки безвозвратно утеряно. Так продолжалось какое-то время. Ссора взрослых то распалялась, то затухала и уже несколько раз извозчик стучался в дверь, поторапливая Феликса. Багаж давно был погружен и только Феликса экипаж и ждал. В последний такой раз он также сообщил, что если в ближайшие пять минут они не выедут, придется ждать следующего поезда. Феликс пообещал ему, что уже выходит, но как обычно не сдержал обещания, а Мария все никак не хотела его отпускать. Наконец Себастьян не выдержал и, подбежав к двери, ведущий в коридор, отворил ее. На скрип двери родители с испугом обернулись; выглядели они при этом так, словно мальчик застукал их за чем-то нехорошим, чем-то постыдным. Они, верно, думали, что Себастьян в гостиной при сестре, а за ее игрой не расслышали шагов мальчика, и тот застал их врасплох. Лицо Марии раскраснелось, ее тяжелая грудь часто вздымалась. Худая фигура Феликса рядом с полной фигурой жены совершенно терялась. Казалось, не только на словах, не одной только силой характера и темпераментом Мария превосходила Феликса, но при желании могла смять мужа физически, чего, впрочем, никогда не случалось. Как ни странно первым нашелся именно Феликс.

  - А-а.. А вот и ты, приятель! Там и стоял? Давно, небось? - спросил он так, будто впервые за весь этот день увидел сына (что для Феликса в общем-то так и было). Он как-то вяло, натянуто улыбнулся; при этом уголки глаз мужчины сложились в гусиные лапки и все лицо разом так напряглось, что сомневаться в искренности отца не приходилось, - и так было ясно, что данная встреча с сыном для него стала неожиданностью далеко не из приятных. Нельзя сказать, что Феликс был безразличным отцом: он любил своих детей... по-своему. Но еще больше, чем детей, Феликс любил себя.

  - Сынок, - сказала Мария. Все черты ее на миг смягчились, а маска бесстрастности лишь на мгновение, но упала. Из-под маски на Себастьяна взглянула безгранично уставшая женщина, совсем не такая, какую из себя строила - не железная леди, но мягкая и ранимая натура. Мария вдруг заплакала, плечи ее обмякли и женщина, приподняв платье, прошла мимо сына и исчезла в помещениях дома. Рука Феликса нерешительно дернулась, чтобы удержать Марию в момент, когда та уходила. Он, однако, так и не закончил движение. Так они с Марией в тот день и не попрощались, - только рассорились еще больше, что, впрочем, было для них обычно. Попрощаться же с Феликсом из всего семейства Веберов вышло только у Себастьяна.

  Когда Мария ушла, а Феликс остался наедине с сыном, он сокрушенно вздохнул. Затем подошел к мальчику, встал перед ним на колено. Тогда Себастьян ощутил запах отцовского одеколона. Этот запах мальчик очень любил, но редко имел возможность вдохнуть. Он никому о той своей любви не рассказывал, потому как стыдился ее. Даже отцу не признавался и особенно ему.

  - Сынок, ты это... Не скучай тут, занимайся чем-нибудь... Ищи себя, так сказать... - начал Феликс, то и дело останавливаясь и запинаясь. При том, что язык у Феликса был подвешен лучшим для коммивояжера образом, вне профессионального поля, а тем более в родном доме, хваленое многими красноречие и уверенность Феликса куда-то девались. На смену им приходила сконфуженность и неловкость. Чем более яркие эмоции испытывали окружающие его люди, тем более неловко Феликс себя чувствовал рядом с ними. - Маме помогай, - добавил он, сделав паузу, - она вообще-то у тебя хорошая, просто устала... Со всеми случается. И вот еще что, я, конечно, постараюсь вернутся к твоему дню рождения, но, сам знаешь - всякое бывает. Так вот знай, даже если вернуться ну никак не будет получаться, обязательно напишу и пришлю письмо.