Вергилиева Энеида, вывороченная наизнанку - страница 13
Что называется он Крит.
Нашед местечко тут привольно,
Где было нам всего довольно,
Я вздумал в нем прожить годок.
А чтоб нам было безопасно
И люди б не жили напрасно,
То взгромоздил тут городок.
Будил троянцев спозаранки,
И не давал им долго спать;
Копал уютные землянки,
Старался стену возвышать.
Работали мы безумолку,
На скору руку и без толку,
Чтобы себя огородить;
Дабы пронырливым критянам,
Догадливым ко всем обманам
Нельзя нас было пощечить.
Устроя город, стал стараться,
Чтобы люднее населить,
Чтоб не пустым ему остаться
И мне бы не в безлюдье жить.
Всем то сказал мое желанье
И отдал строго приказанье,
Чтоб всякий род свой умножал;
Женаты все и холостые,
Ребята, стары, молодые,
Никто б в том деле не дремал.
К тому ж для лучшего успеха,
Чтоб всем охоту дать к тому,
И для скорейшего поспеха
Намерению моему,
Определил я воздаянье,
Кто лучшее явит старанье
Там детской размножать завод.
Пошли плодиться мне ребята,
Как в добры годы поросята:
У всякого явился плод.
Все взапуски тогда пустились
На перерыв детей рождать;
И так в том дружно торопились,
Что негде стало и девать.
Друг дружку в том перегоняли.
У всех ребята вырастали,
Как осенью в лесу грибы,
На то я глядя восхищался,
На тех цыпляток любовался.
Но упасешься ль от судьбы?
Напала вдруг на нас невзгода,
И всем нам сильный перебор,
И для троянского народа
Как на заказ ужасный мор,
Болезни чумные настали;
Валились все, околевали,
Как тараканы на снегу.
Ах! столько тут я сокрушался,
И о себе отчаивался!
Теперь и вздумать не могу.
Беду же видя неминучу
Оттуда вздумал наутек,
Чтобы такую грозну тучу
И на себя я не привлек,
И не попал в такую ж муку.
Скорей кой-как на скору руку
Суда к походу снарядил;
И взяв с собой людей остатки,
По всем по трем и без оглядки
Подале в море отвалил.
Но только лишь пустился в море,
Из вида берег потерял,
Настало новое нам горе,
И в новую беду попал.
Все небо тучами покрылось,
А море будто взбеленилось,
Начавши бурею бурлить.
Пошла такая вдруг потеха,
Что нам пришло уж не до смеха;
Не знали мы, как нам и быть.
За громом гром тогда гонялся,
Как взапуски на бегунах;
Шумел, ревел и раздавался
Без шабаша у нас в ушах.
Так сильно молнии сверкали,
Что чуть глаза не выжигали,
И не нагнали слепоту.
Когда ж они переставали,
То мы ни зги уж не видали,
Одну лишь зрели темноту.
Поесть ли с горя кто собрался,
Совал в потемках мимо рта;
За ложку ль кто тогда хватался,
Ан глядь, в руках лишь пустота.
А ветры все не умолкали
И наши корабли бросали
Весьма небережно тогда
В буграх рассерженной пучины.
Такой ужасной чертовщины
Не зрел я сроду никогда.
Казалось, небо согласилось
На нашу пагубу с водой,
И как нарочно сговорилось
Нас напугать такой грозой.
Того мы только и глядели,
Чтобы от молний не сгорели,
Иль не поехали б ко дну.
С такой всяк чуть не лопнул страсти;
И плавая в такой напасти
В явь видел смерть в глазах одну.
Такое горе зло терпели
Мы целые три сряду дни;
Покоя вовсе не имели,
Но только оханья одни.
Потом погода утишилась,
И буря с ветром примирилась,
Проглянул день, исчезла тьма.
Как с плеч гора тут с нас свалила;
А страсть так всех нас утомила,
Что чуть мы не сошли с ума.
Кой-как с умом потом собравшись
Насилу в чувство мы пришли,
И долго всюду озиравшись
Узрели землю, к ней дошли.
Мы так тогда оголодали,
Что кучами с судов бежали,
Чтобы достать что пожевать.
Всего съестного закупили;
Но и того не позабыли,
Чтоб было чем и запивать.
Все приготовя для обеда
Обсели взапуски в кружок.
Пошла было у нас беседа;
Но ненавистливый наш рок
Гоняясь по пятам за нами
Везде нас погонял бедами
И здесь покоя не давал;
Не преставал всегда тревожить,
И чтоб нам пакостей умножить
Рой саранчи на нас наслал.
Совсем от всех иных отменна
Та злая гадина была;
Знать особливая порода
Ее на свет произвела.
На что она ни нападала,
Сосала, грызла, поедала
Не оставляя ничего.
Но то всего чуднее было,
Что в них как в утке вдруг все ныло.
Нельзя сказать про них всего.
Что мы себе ни выбирали,
Но не могли до рта донесть;
Они и с ложек все хватали;
Нельзя никак нам было есть.
Как мы от них ни защищались,
Но ничего те не боялись
И лезли прямо нам в глаза.
Нам до зареза приходило;
А им ничто не страшно было,
Ни бой, ни смерть и ни гроза.