Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438) - страница 16

. В папе греки могли видеть единственную интегрирующую силу в европейском сообществе наций, хотя реальное положение вещей в XV в. было уже существенно иным.

Чтобы приблизиться к пониманию особенностей отношений Византии и Запада в этой области, необходимо вкратце остановиться на некоторых ее аспектах. Прежде всего следует установить, каким образом стороны представляли себе пути решения столь сложной задачи, как воссоединение церквей. Византийцы и латиняне были едины во мнении: христианская церковь — единый вселенский институт и осознавали раскол как противоестественное и трагическое явление. Однако их взгляды относительно природы и сущности этого единства расходились. На представления греков сильное влияние оказывали категории имперского мышления. Они проистекали из древней ойкуменистической теории, которая существовала на протяжении всей византийской истории[130] и согласно которой власть византийского императора теоретически распространялась на все христианское мировое сообщество, вне зависимости от того, как далеко простирались собственно государственные границы империи. Их несоответствие границам «ойкумены» воспринималось как факт противоестественный и преходящий. В поздневизантийский период эта доктрина уже не имела ничего общего с исторической реальностью, но по-прежнему была в официальном употреблении. Более того, в условиях сокращения сферы распространения императорской власти особый интерес к ней проявила византийская церковь, взяв ее под свою защиту.

Одним из элементов этого имперского представления о христианском мире являлась так называемая теория пентархии[131]. Она предполагала, что вселенская церковь возглавляется пятью патриархами — Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима. Корни этой системы уходят в IV в. Именно она легла в основу византийской концепции вселенского собора, на котором требовалось обязательное присутствие всех патриархов либо их полномочных представителей, даже после того как три восточных патриархата утратили реальное значение в жизни церкви[132]. Вселенский собор, в свою очередь, был для византийцев главным и непременным условием, при котором вообще могла идти речь о восстановлении единства христианской церкви. Он был призван гарантировать византийской церкви равноправное положение по отношению к папскому престолу. Примат последнего понимался ими исключительно как примат чести, а не юрисдикции.

В то время как в Византии усиливалось движение в сторону заключения церковной унии с Западом, в недрах самого Запада происходили важные внутренние перемены, связанные с возникновением такого явления, как соборное движение, или конциляризм. Под этим термином следует понимать комплекс идей и возникшую на их основе реальную практику, направленную на преобразование организационных структур католической церкви, оказавшейся в состоянии кризиса[133]. Без этого невозможно понять глубину вопроса и специфику ситуации, в которой шли переговоры.

Кризис римско-католической церкви был предопределен политическим развитием Запада. Усиление национально-государственного партикуляризма, который переживала Европа, вступило в противоречие с космополитическим характером папства и церкви в целом. Внешним выражением этого стало падение авторитета папского престола, ставшего объектом национальных притязаний. В 1378 г. в результате соперничества французской и итальянской партий разразился печально знаменитый «великий раскол» (великая западная схизма, 1378–1417), приведший к установлению двоепапства[134]. В 1409 г. латинские кардиналы попытались решить вопрос, избрав нового папу на Пизанском церковном соборе[135]. Но это лишь усугубило положение, так как отныне уже три кандидата оспаривали друг у друга престол св. Петра.

Идеологи конциляризма требовали решительным образом пересмотреть роль и место римского папы в системе церкви. Основное условие состояло в подчинении его церковному собору, который трактовался как высшая церковная инстанция, наделенная сакральной властью. Принцип непогрешимости папы при этом также отрицался. Конциляризм ломал традиционный иерархический строй церкви, формируя его на корпоративных началах. В этой новой модели папа считался уже не наместником Христа, а первым лицом и представителем корпорации верующих, которая налагала на него ответственность. Он стоял выше любого представителя церкви, но не церкви в целом