Во вторник на мосту [СИ] - страница 4

— Адрес, я сказал, — повторяет четче, с нажимом. И так грозно, что у меня сосет под ложечкой, как бы ни прискорбно было такое признавать.

— Бери здесь, — с большим трудом, но я отворачиваюсь, глядя на лужи под ногами, — у меня все с собой…

Незнакомец тяжело вздыхает, даже не скрывая того, что старается не сорваться. Его нервозность, перемешанная с яростью, проходит по мне ледяной волной вместе с ветром. Не спасает никакое пальто — даже это, самое теплое.

— Я хочу отвезти тебя домой. Скажи мне адрес.

Та улыбка, что я дарю ему, станет украшением лица любого умалишенного. Он смотрит на неё как на восьмое чудо света, а я, пользуясь замешательством, в какой-то мере обреченно, а в какой-то, что противоречит всем законам мироздания, радушно расстегиваю пуговицы пальто. Зачем ждать, пока он сам это сделает?..

Почему-то хочется смеяться. Почему-то я не могу это желание в себе перебороть.

Стою посреди моста, все ещё чувствуя, как крепко меня держат и, тихо посмеиваясь, стараюсь поскорее закончить с раздеванием. От ветра уже дрожу, но это мало волнует.

— Эй, — обиженно протягиваю я, когда он ловко уворачивается от моего неумелого поцелуя, — что не так? Мост это романтично…

В ту же секунду на свое предложение получаю решительный отказ. Причем выраженный не только словами, но и физической составляющей. Моя щека, только что получившая ощутимый и достаточно сильный удар, пылает. И почти так же, как глаза незнакомца.

— Если ты не скажешь мне адрес, — впившись пальцами в мой подбородок едва ли не до хруста костей и вздернув его вверх, говорит он, — то больше никогда не окажешься дома.

…И я говорю. Слишком легко сдаюсь, знаю, слишком просто. Но никакой тяги к сопротивлению во мне теперь нет. Ни грамма. Пощечины отрезвляют — так и запишем.

Во мне одно опустошение и одно наплевательское отношение — к себе, к дому, к безопасности, — в том числе к своей. Я послушно иду по темному парку прочь от моста к выходу за незнакомым, опасным и пугающим мужчиной, крепко взявшим меня под руку. Я смотрю, как фонари играют тенями на его волосах, на фигуре, как он краем глаза подмечает каждое мое движение, если не каждый вдох. Одна попытка сбежать — сразу же поражение. Этот человек настигнет как коршун. Я теперь его добыча — вполне предсказуемо, да? Одна, в безлюдном месте, в такое время… я — его. Однозначно.

Я не оспариваю. Я прохожу к парковке вместе с ним — ни разу не дернувшись, чем удивляю, судя по выражению лица, — сажусь внутрь салона черного «BMW», даже пристегиваюсь по его наставлению. Не задаю вопросов и не прошу меня отпустить. Принимаю жребий, который сама и выбрала. Это похоже на перемотку кадров в ускоренной съемке. Будто бы фильм надоел и то, что неинтересно, решили пропустить, наскоро проглядев одним глазом.

Мы едем минут пятнадцать, что для города — рекорд. Я, наверное, просто не уделяю пейзажу за окном достаточно внимания. Я смотрю на приборную панель и на своего незнакомца. Не помню черт, но знаю, что на Виктора он ни в коей мере не похож. У того были небесно-голубые глаза, верные. И черты лица куда мягче, более детские. Ему было двадцать два в вечер нашей встречи.

— Ты одна живешь? — когда мы паркуемся возле моего дома (как хорошо он знает город!), мужчина-таки задает вопрос. Первый за весь путь.

Я киваю. Вот уже как шесть лет. Но это ему знать необязательно.

— Тогда я поднимусь.

Опять же без возражений, Ветер. Иди куда хочешь.

Мой старенький лифт едет вечность. Этажи на полуразбитой панели сменяются вечность. Подъем на три ступеньки перед моей квартирой — вечность. Зато ключи нахожу быстро — они всегда в левом кармане, под кошельком. Что странно, мужчина даже не смотрит на него. Нацелен на большее? Тогда его ждет разочарование — мои финансы можно пересчитать по пальцам одной руки.

В прихожей, которую я оставила пять часов назад, ничего не изменилось. Те же два стула и тумбочка. Те же крючки на восточной стене и открытые антресоли на западной. В их глубине проглядывает стеганное одеяло бабушки, подаренное ею много лет назад.

Мой сопровождающий закрывает за нами дверь и скрещивает руки на груди. Безмолвно глядя на него, я жду дальнейший действий — любых. Мало чем меня сегодня удивишь, а пальто, к тому же, уже расстегнуто.