Всадники в грозу. Моя жизнь с Джимом Моррисоном и The Doors - страница 17

— У меня два брата, мы играем в одном кабаке в Санта-Монике. Хотим попробовать кое-что новое. Время еще не совсем подошло, но дай мне свой телефон, я тебе перезвоню через пару месяцев.

Время еще не совсем подошло? Этот парень что — на астрологии прикалывается, что ли? Любопытный экземпляр. Псих натуральный. Его имя было Рей Манчарек[20] (так он тогда его произносил).

Той весной в колледже я несколько раз менял свой профилирующий предмет. Меня воротило от бизнес-профессий, но я выбрал бизнес-курс, так как считал, что должен это знать, если хочу что-то кушать в будущем. Я не прислушивался к своим истинным чувствам. Я позволял другим влиять на себя. И вскоре принял следующее дурацкое решение.

Мне нравились люди. Мне хотелось людям помогать. Наверное, социология — это то, что мне нужно.

Но ее я тоже возненавидел.

Потом я заявил, что буду учиться на антрополога — благодаря двум профессорам с этого факультета. Фред Катц вел спецкурс музыкальной этнографии и играл на виолончели в джаз-квинтете Чико Хамильтона. Профессор Катц автоматически ставил «отлично» всем, кто ходил на его курс, не требовал зачетов и не проводил экзамена. Но это не единственное, что делало его предмет популярным. Катц был очень интересным человеком. У меня было ощущение, что он объездил весь мир и знает жизнь не по книгам. Он приводил в класс своих друзей-музыкантов, они играли, и каждая лекция превращалась в настоящее музыкальное путешествие. Разумеется, в колледже он не задержался. Администрация убедила его уйти «по собственному желанию» через пару лет после моего выпуска. Слишком хипповый!

Эдмунд Карпентер был более «цивильным» профессором и отличным рассказчиком. К примеру, на лекции о культуре эскимосов он рассказывал, как жил в иглу, и изрядно оживил аудиторию пикантными подробностями насчет того, что вы можете сильно обидеть хозяина-эскимоса, если, придя в гости, откажетесь переспать с его женой.

Я был единственным длинноволосым существом мужского пола в студенческом городке — а весной 65-го носить длинные волосы означало бунт. Среди всех людей старше тридцати, которых я встречал, Карпентер один понимал меня. После прощального занятия он сообщил, что жалеет о том, что семестр окончен, так как ему любопытно, какой длины волосы я собираюсь отрастить. Он знал, что мой хайр был метафорой моего бунта. Как далеко за грань я намерен зайти?

Позже я узнал, что Карпентера тоже «ушли по собственному», как раз накануне того, как колледж взорвался студенческими протестами.

Остальные предметы были не столь увлекательными, и до меня, наконец, дошло, что надо делать ставку на то, что у меня получается лучше всего — играть музыку. Случилось так, что именно в этот момент мне позвонил Рей Манчарек. Он пригласил меня приехать поиграть в дом своих родителей на Манхеттен Бич. Я появился в их особнячке как раз в тот момент, когда они весьма неприятно беседовали с сыном на предмет того, что он живет с японкой. Я сразу вышел и направился в гараж, где была репетиционная «точка». Следом за мной вошел Рей, в пляжных вьетнамках и с маргариткой в кармане рубашки. На сей раз он казался приветливым и дружелюбным. Добродушным. Мне понравились его очки без оправы, они круто смотрелись. Придавали умный вид. Он представил мне двух своих братьев: Рик, гитарист, и Джим, губная гармошка. Бэнд назывался «Рик и Вороны» (Rick and the Ravens).

Мне они показались типичными хиппанами, особенно Джим Манчарек с его старомодными бабушкиными очками. Не оригинально. Они сыграли мне несколько знакомых риффов из “Money”, “Louie, Louie” и “Hootchie Cootchie Man”. Рик нормально играл на ритм-гитаре, но чего-то не хватало. Я подумал, что им нужен хороший соло-гитарист. Рей сыграл пару классных блюзовых ходов. Блюз был его коньком, он полюбил его с детства, когда рос в Чикаго и слушал все блюзовые станции подряд, денно и нощно.

Тем временем, в углу гаража неприметно отсиживался еще один персонаж, одетый в стандартные университетские коричневые брючки из кордуры, в коричневой футболке и с босыми ногами. Рей представил его как «Джим, певец». Они познакомились на кино-факультете Калифорнийского университета. Рей ходил туда на вечерние лекции, чтобы получить магистра по кинематографии, в дополнение к диплому бакалавра по экономике, а Джим завершал курс по кинорежиссуре. Он шел по ускоренной программе (два с половиной года вместо четырех). Умный пацан. Как-то раз они «сыграли» вместе, когда Рей должен был по контракту набрать оркестр из шести участников. Одного не хватало, и он упросил Джима постоять на сцене с неподключенной гитарой. Они аккомпанировали Sonny and Cher. Для Джима это было первое выступление на концерте, во время которого он не спел и не сыграл ни единой ноты.