Второй Шанс - страница 15

Однако больше всего девушку заинтересовали странные способности её нового знакомого — она чувствовала, как что-то внутри реагирует на его манипуляции, ощущала, как мир менялся по его воле, когда он делал что-то, выходящее за рамки обычного человека. При этом ему так важно её функционирование, что после того, как она потеряла равновесие, Икари через две секунды был в её квартире. Всё в поведении нового знакомого было новым, необычным, ломало её картину мира, которую Икари Гендо создавал годами. Кроме всего прочего, её тело тоже странно реагировало на парня: когда он прикасался к ней, то в паху появлялось новое, настойчивое чувство, которое нельзя назвать неприятным, но которое чего-то требовало от неё. Количество вопросов росло, а найти ответы Рей была не в состоянии. Решив для себя, что раз Икари Синдзи является причиной всех этих изменений, то у него и следует искать ответы, она успокоилась и начала постепенно засыпать. Боль после перевязки постепенно отпускала, так что сон медленно начал завладевать разумом создания, так похожего на обычную девушку. Рей сама не заметила как заснула. Впервые за долгие годы ей снились не пытки-эксперименты, не полные безупречной логики унижения Командующего, не боль и кошмары, а синие глаза, смотрящие на неё с лёгкой усмешкой и заботой из-под тёмной чёлки.

Акаги Рицуко не могла уснуть, несмотря на усталость. К тому же, в Научном отделе во всех кофеварках закончился кофе, а в 11 ночи достать его просто негде. Впервые за долгие годы в затхлом тупичке под названием NERV-Япония повеяло свежим ветром: кто-то посмел перечить Командующему и даже остался в живых. То, что это был его сын, лишь добавляло остроты и поводов для сплетен, второй день гуляющих в коллективе. Закончив загружать данные в МАГИ, девушка расплылась в кресле, зажгла сигарету и включила запись: она раз за разом просматривала видео с камеры в квартире Рей. Даже сама мысль о том, что к ней за всю ее жизнь никто никогда не относился так, как Икари Синдзи к этой сломанной кукле, была ей невыносима. Мать Рицуко, Наоко, была инквизитором от науки: дома появлялась дай бог раз в неделю и на родственников внимания не обращала. Всех, кто был хоть немного более глуп, чем она сама, Наоко считала кем-то вроде дрессированных обезьян, вдруг научившихся говорить. Саму Рицуко и вовсе всячески унижала, считая плодом своей самой ужасной ошибки. Выражалось это в полнейшем игнорировании любых достижений своей дочери и злобном высмеивании даже мельчайших недостатков и незначительных ошибок.

Мало кто знал, но Гендо Икари был её биологическим отцом. Наоко читала курс лекций по биофизике второму курсу Токийского университета, будучи молодой и привлекательной двадцативосьмилетней девушкой, и Гендо, тогда ещё Рокобунги, один из отстающих студентов, вместо сдачи экзамена просто соблазнил её, после чего Наоко забеременела, и ей пришлось увольняться из института. Сперва муж очень обрадовался ребёнку, думая что это его дочь, но потом обман раскрылся. После этого мужчина ушёл, бросив мать с ребёнком, когда юной Рицуко было всего два года. Сам Гендо, скорее всего, знал об этом. Фуюцуки, работавший в том институте на той же кафедре, знал это наверняка. Но самое страшное началось потом: с тех пор, как восемь лет назад мать устроила её работать в GEHIRN после законченного экстерном института — она не знала любви. Мать, которая до этого появлялась дома лишь эпизодически, теперь стала воспринимать её как непримиримую конкурентку, более молодую, красивую и опасную, и их общение сошло на нет. А сама Акаги поняла причину этого лишь тогда, когда Гендо просто пришел к ней в кабинет и силой взял её на рабочем столе. Это продолжалось изо дня в день и в итоге сломало волю к борьбе, уничтожив само желание сопротивляться. Из её жизни исчезло последнее счастье, даже малейший намёк на радость и наслаждение. Икари Гендо подавлял её своей грубостью, дерзостью и фанатичным блеском в глазах. Он не был особо красив, но обладал животным магнетизмом, что позволяло ему добиться близости любой женщины, которую он хотел, даже не прибегая к насилию. Однако то, что он был, пожалуй, самым влиятельным человеком мира, давало ему возможность просто приходить и брать то, что ему было нужно.