Высокие звезды - страница 46

Марианна взяла обе половинки плода и сложила их.

— А теперь это целое яблоко и можно даже не заметить, что когда-то оно было разрезано.

Девушка, держа двумя руками яблоко, откусила от него.

— Теперь я совсем по-другому ощущаю его вкус.

— Так вот, дорогая, никогда не забывай о том, что яблоко — это самый человечный плод из всех растущих на земле. И каждый раз вспоминай о том, как люди из-за своего любопытства и неумения сдерживаться лишились рая.

— Хорошо, мама, — Марианна посмотрела в быстро темнеющее окно.

Вскоре мир за окном потерял свои краски, сделался серым, а затем, напоследок, внезапно вспыхнул глубоким ультрамарином.

Девушка, вздохнув, отошла от окна и только тут спохватилась:

— А где отец?

— Мы поссорились, — негромко ответила донна Мария, — и он куда-то уехал.

Девушка хотела было сказать, отец вновь вернётся пьяным, но сдержалась. В конце концов, это было не её дело.

— Да, я боюсь, он вновь вернётся пьяным, — вместо неё сказала эту фразу мать.

Дон Родриго пригубил очередную рюмку рома и только сейчас заметил, что стемнело.

— Ничего себе, — пробормотал сеньор де Суэро, всё— таки выпивая рюмку, — уже так поздно.

Хуан Гонсало мрачно сидел за прилавком и вертел в руках пустую рюмку.

Хозяин таверны хотел было наполнить её, но юноша отрицательно покачал головой:

— Нет, сегодня я больше пить не буду.

Хозяин подозрительно посмотрел на него. В здешних краях ему редко приходилось видеть, когда посетитель отказывался от дармовой выпивки.

— Может, ты не здоров? — спросил он у Хуана Гонсало.

— Нет-нет, — тут же поспешил успокоить его юноша, — мне ещё предстоит дальняя дорога.

— У меня в таверне есть чудесные комнаты, они сдаются, — хозяин не хотел упустить клиента.

— Нет, я и так засиделся и скоро поеду.

— Ночью? — изумился хозяин таверны.

— Да, я спешу.

Конечно, в словах юноши было много противоречивого.

«Если он спешит, то почему дотемна засиделся в таверне? Если ему предстоит дальняя дорога, то почему бы не провести ночь под крышей?»

Однако у хозяина таверны забот хватало, и он вскоре забыл о своих подозрениях.

Дон Родриго сладко потянулся и крикнул:

— Сколько я должен?

Хозяин, прижмурив один глаз, назвал сумму.

Конечно, её можно было, и оспорить, но сеньор де Суэро понял: он не будет в состоянии подсчитать всего выпитого и съеденного за этот вечер.

— Чёрт с тобой, Санчо.

Сеньор де Суэро положил на прилавок банковский билет и добавил:

— Сдачу оставь себе, — чем вызвал неописуемый восторг у собравшихся.

Настало время прощаться. Дон Родриго по очереди обнимал каждого из присутствующих и заверял его:

— Если тебе что-нибудь нужно, приходи ко мне, и мы решим все вопросы.

К счастью, посетители таверны были уже достаточно пьяны, чтобы воспользоваться такой благовидной возможностью поправить свои дела немедленно. Мало кому из них хотелось вспоминать о высокой плате за землю, о тех поборах, которые назначил управляющий.

Как бы там ни было, дон Родриго благополучно добрался до Хуана Гонсало, чтобы попрощаться с ним.

— Ну, молодой человек, — воскликнул сеньор де Суэро, — вряд ли мы когда-нибудь ещё свидимся, но ты мне понравился.

— Спасибо, сеньор, — затаив дыхание, отвечал Хуан Гонсало.

— Что-то ты мрачный, даже ром не веселит тебя.

— Я просто устал, сеньор.

— Тогда прощай, — сеньор де Суэро обнял Хуана Гонсало так, словно тот был его сыном, а он сам уезжал на долгие годы. — Прощайте все.

Дон Родриго нетвёрдой походкой добрался до двери и исчез в темноте.

Сквозь открытое окно ещё какое-то время слышались ругательства сеньора де Суэро, потом нежные слова, обращённые к лошади, а вскоре и цокот копыт.

Хуан Гонсало сидел, дрожа от возбуждения.

«Я должен сейчас же идти следом за ним! Но что подумают эти люди? Они же сразу поймут, после того, как прогремит выстрел, что дона Родриго убил я! Нет, нужно ещё немного выждать… Но я же не знаю, по какой дороге он поедет».

Превозмогая страх, юноша поднялся и пошёл к выходу.

— Куда ты, оставайся с нами! — закричал крестьянин в измятой шляпе. — Куда ты поедешь в такую темень?

— Я же сказал, — довольно кротко отвечал Хуан Гонсало, — свои дела я люблю держать при себе.