Высшая милость - страница 12

— И?..

Смолевка встревожено посмотрела из-за непонятности фраз. Нахмурилась.

Скэммелл улыбнулся ей, ноздри как пещеры. Потер руки, затем вытер их о своё пальто.

«Кто найдет добродетельную жену? Цена её выше жемчугов. Уверено в ней сердце мужа её и он не останется без прибытка. Она воздаст ему добром, а не злом, во всей дни жизни своей».

— Аминь, — сказал Мэтью Слайт.

— Хвала Господу, — сказал Эбенизер.

— Правда и ещё раз правда, — сказал Сэмюэл Скэммелл.

Смолевка промолчала. Внутрь неё проник холод, страх в самое сердце.

Отец посмотрел на неё и процитировал из той же главы Притчей.

«Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы»

— Аминь, — сказал брат Скэммелл.

— Аминь, — сказал Эбенизер.

— Ну?.. — спросил Мэтью Слайт.

Сэмюэл Скэммелл облизнул губы, улыбнулся и похлопал себя по животу.

— Я почитаю за честь ваше предложение, брат Слайт, и я изложил перед Господом его в молитве. Горячо верю, что должен принять его.

— Аминь.

Скэммелл посмотрел на Смолевку.

— Мы должны соединиться как муж и жена, мисс Слайт. Счастливый день, правда и ещё раз правда.

— Аминь, — сказал Эбенизер.

Скэммелл посмотрел на него.

— Мы будем братьями, Эбенизер, в семье, как в Боге.

— Хвала Ему.

Она чувствовала, чувствовала, но не смела признаться в этом. Страх сжигал её, слезы кололи глаза, но она не могла плакать перед ними. Отец улыбался ей, но не от любви, а как враг, смотрящий на унижение своего противника.

— Брат Херви будет оглашать о бракосочетании, начиная с шаббата.

Она кивнула, бесправная, чтобы сопротивляться. Через месяц её выдадут замуж. Она вечно будет Доркас. Доркас Слайт станет Доркас Скэммелл и никогда не будет Смолевкой.

— Аминь, аминь, — сказал Сэмюэл Скэммелл, — счастливый день!

— Ты должна быть счастлива, — перед завтраком заявила Хозяйка Смолевке. Слова прозвучали как приказ.

— Я так счастлива за вас, — мрачно сказала Чэрити, страстно желая выйти замуж.

— Восхваляй, Доркас, — сказала Мертл, коровница, и, возможно, Мертл была единственным счастливым человеком в Уирлатонн Холле, поскольку была слабоумной.

— Ты достойна своего суженого, — сказал Эбенизер, его тёмные глаза были непроницаемы.

Она понимала, что не имела права быть несчастной. Она всегда знала, что она крепостная, которой распоряжаются, как желает отец. Это были отношения отцов и дочерей, и она не ждала ничего другого. Но даже в самом мрачном настроении она не мечтала о брате Сэмюэле Скэммелле.

После утренней молитвы, когда она повернулась к двери, чтобы пройти в сыроварню, отец остановил её.

— Дочь.

— Папа.

— Ты теперь помолвлена.

— Да, папа.

Он стоял, большой и властный, возле аналоя, Скэммелл в нескольких шагах позади. Свет от лестничного окна косо падал на темное и массивное лицо Мэтью Слайта.

— Тебе больше не надо работать на сыроварне. Ты должна готовиться к свадьбе.

— Да, папа.

— Тебе нужно ознакомиться с домашними расходами, — он нахмурился. — И теперь ты можешь гулять до деревни с братом Скэммеллом.

Она стояла, низко склонив голову.

— Да, папа.

— Этим утром ты пойдешь с ним на прогулку. Я дам тебе письмо, которое ты передашь брату Херви.

Они шли по рощице полной купыря и крестовника, удаляясь от Уирлатонн Холла вниз по склону, где росли таволга и луговой салат. По другую сторону реки, где берег поднимался к буковым деревьям, Смолевка увидела розово — красное сияние цветущих смолевок. При виде них она чуть не расплакалась. Теперь она навечно Доркас, мать детей Сэмюэла Скэммелла. Ей стало интересно, сможет ли она любить детей, у которых будут такие же мясистые губы, такие же глупые лица и такие же зияющие ноздри.

Шагая по камням, пересекающим речку у брода, Скэммелл протянул ей руку.

— Можно мне помочь вам?

— Я могу справиться сама, мистер Скэммелл.

— Сэмюэл, моя дорогая, называйте меня Сэмюэл.

Прозрачная вода быстро бежала между камней, устремляясь на север, она взглянула вверх по течению и увидела темное очертание рыбы. Место было то самое, где она плавала. Она почти пожалела, что не утонула, чтобы её тело, покачиваясь над длинными водорослями белым и голым трупом, плыло к замку Лазен.