«Я в Берлине. Сидоров» - страница 18

Объемистый пятисотстраничный том выпуска 2014 года, снабженный вступительными материалами и из предыдущих изданий, фотографиями, комментариями, глоссарием, а также краткими биографиями корреспондентов, еще и дань памяти военным журналистам, которые, нередко рискуя жизнью, тоже приближали победу.

Наша задача — разбомбить железнодорожный мост. Это поможет нашим ребятам на море, там, внизу. Я знаю, что главную работу сейчас выполняют они, но даже то немногое, что могут сделать им в помощь Королевские ВВС, имеет значение.

Чтобы атаковать цель, мы опускаемся на небольшую высоту. Хорошая работенка! Высовываемся, чтобы увидеть сигнальные огни. Не думаю, что смогу одновременно еще и разговаривать с вами — я ведь не супергерой. Может, не стоит и пытаться делать эти короткие комментарии с пикирующего бомбардировщика? Я вижу огненные вспышки там, где падают бомбы. Многие из тех, кто командует бомбардировщиками, считают, что эта оккупированная территория — сущий ад, и делают все возможное, дабы не оставить от нее камня на камне.

Я слышу только слова штурмана: «Ладно. Здесь». Мы снова высунули носы, нам надо идти ниже и задать жару этому мосту. Радиопомехи создают чудовищный шум, гул в ушах сливается с шумом мотора, так что теперь я не слышу самого себя. Мы быстро теряем высоту — это начало атаки. Там, впереди, что-то есть — видишь, видишь свет? О, я думал, что говорю с пилотом, а это записалось. Там какой-то странный свет, я решил, что это сигнальные огни, и, вместо того чтобы сказать об этом по рации, сказал в микрофон. Только что штурман объявил по рации: «Мы на месте», и я услышал, как наводчик спросил: «Задать им жару сразу, как увижу?», и пилот ответил: «Да».

Мы готовы сбросить бомбы, очень напряженный момент, а в эти самые минуты наш флот атакует побережье; я вижу корабли собственными глазами, вижу, как они подходят к берегу. Думаю, быть сейчас здесь — огромная честь, и все-таки я хотел бы сейчас оказаться дома. Впрочем, все это неважно, мы готовы к атаке, и лучше мне помолчать. Вот, получайте! Господи, какой у зенитного огня противный цвет — кроваво-красный! Мерзкий цвет!

Происходит историческое событие, о котором я, сидя в самолете, не могу рассказать связно из-за шума в ушах. Но это великий миг для нас; я сижу здесь, мне выпал этот жребий, а значит, я могу рассказать вам, что вижу, и потому чувствую себя зрителем какого-то необыкновенного спектакля. Кажется, все это не по-настоящему. Я словно отделен от всего, и в то же время понимаю, что мировая история вершится сейчас под нами в эту самую минуту.

У. Хелмор, коммодор авиации, Командор ордена Британской империи, Королевские ВВС

Первое свидетельство того, как сегодня настроены французы, пришло от деревенской жительницы. «Бог послал нам британцев и американцев, — сказала она с дрожью в голосе. — Немцы напуганы, скажу я вам, очень напуганы. Они говорили мне, когда тут были: „У союзников столько людей, столько техники! Даже моря не видно из-за их кораблей“».

Когда мы вошли в Байе, мужчины, женщины и дети выстроились вдоль улиц и кричали, махали, жестикулировали. Это было ликование на грани истерики. Молодые и пожилые стояли на мощеных мостовых того города, из которого союзники только что прогнали немцев, у многих по лицу текли слезы, и все они кричали «Vive l’Angleterre! Vive l’Améique! Vive la France!» и поднимали два пальца, показывая знак победы — «V». Над их головами чуть ли не на каждом балконе развевался французский флаг. Никогда еще истерика не была столь оправданна.

Джон Хетерингтон, международная пресса

Я сел на судно «Свобода». На палубе капитан Джеймс Хэссел сказал мне, что счастлив видеть меня на борту и что он полагает — мы сможем благополучно вернуться в Англию. «Вы всего лишь предполагаете, что мы сможем вернуться в Англию?» — «Ну, да, — ответил он. — Понимаете, в судно попал снаряд. Пробили нам дыру в корме, выбили почти все подшипники гребного вала, а сам вал погнулся и стал похож на букву „S“. Удивительно, как мы не оказались на дне залива Сен-Мало и все же не оказались, как видите». — «Да, вижу», — неуверенно подтвердил я и откашлялся.