Языковой континуум Петровской эпохи:обзор грамматических трактатов первой четверти XVIII в. - страница 3
2.6 Иван Афанасьев. Грамматїка рꙋскаго ї немецкаго языков. 1725.[9]
Большинство авторов (кроме И. Копиевича) ставят задачу описания русского некнижного (разговорного) языка. Однако, сосредоточившись на описании русского языка (который мог пониматься как разговорный или же как новый литературный язык, существующий наравне с ц.‑сл.), они не могли обойти вопрос о специфичности языковой ситуации в России. Перед ними стояла задача дать хотя бы краткую информацию о всех видах языковой деятельности, с которыми может столкнуться иностранец. Этим определилось включение в грамматики элементов ц.‑сл. языка.
Грамматики этой второй группы имеют параллельный текст, переводящий грамматику на тот или иной иностранный язык. Таким образом, на две гомогенные системы (ц.‑сл. и русскую, причем вторая доминирует над первой, представленной фрагментарно) наслаивается третья, гетерогенная, и ее включение в текст грамматики оказывает несомненное влияние на интерпретацию славянского материала.
3. Возникла необходимость в грамматиках иностранных языков. Изучение языков при Петре I продолжало носить практический характер. Известны многочисленные свидетельства иностранцев о малом распространении знаний иностранных языков в России [см., например, приведенные в: Пекарский, I, с. 193—194]. Об этом писали не только иностранцы. Ср., например, свидетельство Ивана Максимовича, служившего в 20‑х гг. переводчиком при московской типографии, о том, что в России «к навыкновению же и учению иностранных языков (кроме словенского и греческого) ни малейщего не бысть усердия» (цит. по: [Виноградов 1982, с. 83]; см. текст полностью: [Пекарский, I, с. 193—194]). В первой четверти XVIII в. появились две печатные грамматики иностранных языков, предназначенные для русских:
3.1 Elia Kopiiewitz. Latina grammatica in usum scholarum celeberrimae gentis sclavonico-rosseanae adornata. Amsterdam, 1700.
3.2 В. Севел. Искусство нидерландского языка. Спб., 1717.[10]
Распространение знаний иностранных языков являлось составной частью языковой политики Петра I. Так, по его специальному указу 55 учеников должны были изучать итальянский язык под руководством Софрония и Иоанникия Лихудов, известны и те усилия, которые он предпринимал для распространения знаний голландского языка. Тем не менее ни первое, ни второе предприятие не имели успеха [см. подробнее: Пекарский, I, с. 190].
Петр I назван в качестве заказчика в грамматике латинского языка Ильи Копиевича. Известно, что Копиевич общался с представителями Великого Посольства в Голландии (1697—1698) и даже обучал некоторых русских латинскому и немецкому языкам [см. Пекарский, I, прил. 3. с. 522]. Было высказано предположение о том, что среди его учеников был сам Петр I [см.: Бобрик 1988, прил. 4, с. 94]. Судя по реестру книг, намеченных к изданию (список, относящийся к 1699 г.), Копиевич намеревался серьезно способствовать изучению иностранных языков в России. Так, им были запланированы следующие книги: «Номенклѧторъ на латїнскомъ, рускомъ и немѣцкомъ ꙗзыкѣ», «Парадыгма склоненїѧ и спрѧженїѧ ꙗзыковъ трѣхъ» (имеются в виду латинский, немецкий и русский), «Граматыка латинскаѧ и рускаѧ» [см.: Быкова 1958, с. 324][11]. Есть отдельные свидетельства того, что его издания имели некоторое распространение в России. Так, например, пастор Глюк использовал латинскую грамматику Копиевича в своей школе. Кроме того, на некоторых дошедших до наших дней экземплярах книг, изданных Копиевичем, есть владельческие записи и пометки, свидетельствующие о том, что грамматики не лежали мертвым грузом. Так, один экземпляр латинской грамматики принадлежал Никифору Кондратовичу Вяземскому, им внесены в текст отдельные исправления, касающиеся славянской части; в другом также читается владельческая надпись (на русском и латинском языках): «Сия книга Ївана Никитина с(ы)на вепреского называетца Граматика латынъская преведеная на руской яже писахъ писа(х) (sic!) 1722 го(ду) апъреля въ 2 д(е)нь»[12].
Необходимо отметить, что латинский язык воспринимался именно как иностранный, нужда в котором диктовалась практическими причинами и в этом смысле противопоставлялся ц.‑сл. и греческому. Ф. Поликарпов в предисловии к своему лексикону, отмечая преемственность еврейского и ц.‑сл. и функциональное равенство ц.‑сл. и греческого, подчеркивал, что латинский язык необходимо изучать, так как он «нынѣ по кругу земному … паче иныхъ во гражданскихъ и школных дѣлѣхъ ѡбноситсѧ» [Поликарпов 1704, с. 6 об]. Латинский язык связывался с секулярным пластом культуры, так как он применялся во «всѧкихъ наукахъ и художествахъ ко ч(е)л(ове)ческому жительству нуждныхъ» [там же, с. 6 об.].