Заброшенная дорога - страница 36
— Идиоты, — пробормотал Маркиан.
— А я считаю, молодцы! — возразил Фригерид. — Мозгов нет, но яйца есть. Переходи к плану «гамма», брат. Ведь у тебя же есть план «гамма»?
Маркиан выдохнул и вытер пот. Солнце поднялось уже высоко, жара становилась нестерпимой. Авва Пафнутий смотрел выжидающе и насмешливо.
— Кастор, — сказал Маркиан, — скачи к Харахену. Скажи, что если Яхатек и монахи вырежут людей в крепости, никто не сможет запустить героникон, и ваша вода…
Какие-то его слова, видно, долетели до Яхатека. Царь крещёных блеммиев поднял копьё и проорал приветственно:
— Харахени! Анаа сану!
— Яхатеки йихаа! — издали откликнулся Харахен.
— Анаа сану! — повторил царь. — Аблаамиба эблаамиба эромайида эдирна?
Оба войска блеммиев зашумели, заволновались: царское — скорее радостно, Харахеново — скорее беспокойно. Маркиан обратился к Кастору:
— Переведи!
— Он спросил: «Брат мой, разве блеммии убивают блеммиев ради римлян»?
Маркиан нахмурился.
— Не нравится мне такая постановка вопроса.
— План «гамма» тоже срывается? — поинтересовался Фригерид.
Маркиан не успел придумать остроумного ответа.
— Ямида! — заорал Харахен. — Аблаамиба эблаамиба ямида эхаридна!
Теперь его племя взревело восторженно и яростно. Грозно вопя, тряся копьями и луками, блеммии обеих сторон принялись гарцевать на верблюдах, носиться в беспорядке, поднимая густую пыль — похоже, готовились к бою.
— Кастор, перевод!
— Ради воды, — повеселевшим голосом перевёл дромедарий. — Ради воды блеммии блеммиев порвут и выпотрошат!
— Отлично! — Фригерид хлопнул себя по бедру. — Будет хорошая драка! Командуй, брат!
— Все в крепость! — приказал Маркиан. — Кастор, твоя десятка тоже! Пусть варвары дерутся между собой. Мы садимся в осаду.
11
Героникон молчал, не дымил и не двигался. Последние два дромедария спешились, закрыли ворота и затворили на засов. Старые, рассохшиеся створки, вряд ли хоть раз чиненные со времён Диоклетиана, не внушали доверия, да и засов не выдержал бы таранного удара.
— Снесут на раз-два, — прокомментировал Фригерид. Шум и топот снаружи улеглись, но что происходило, уже никто не видел. — Брат, объясни, чего ради ты совершаешь это самоубийство? Я, конечно, всегда за добрую драку, но…
— Не сейчас. — Маркиан снова вытер пот. — Кастор! Твои люди не станут бить монахов, это я понял. Два вопроса. Будут ли бить царских блеммиев? И вступятся ли за монахов, если против них пойдём мы?
— Блеммиев бить будут, — заверил десятник. — А за монахов не вступятся — им важно только самим не согрешить.
— Ну хоть что-то хорошее. — Маркиан обвёл стены и окна внутреннего двора крепости. — Расставь всех по окнам третьего этажа с луками. Когда блеммии прорвутся — пусть стреляют по ним. Монахов мы берём на себя. — Кастор отсалютовал и побежал отдавать приказы. — Лонгин! Твоя нафта хорошо горит, верно?
— Это ж нафта, — с обычным равнодушием отозвался механик.
— Возьми людей, сколько у вас есть, и таскайте нафту горшками на стену. Когда начнут штурмовать ворота, поджигайте горшки и…
Лонгин широко улыбнулся. Это было неожиданно и пугающе.
— Есть идея получше.
— Ну? — рявкнул Маркиан, теряя терпение.
Механик хлопнул по непонятной конструкции из рычага, кузнечного меха, кувшина и бронзовой трубы с завершением в виде драконьей головы.
— Драконикон, — сказал он и улыбнулся ещё шире. — Наконец-то в деле опробую!
Маркиан не успел потребовать объяснений. За воротами наконец что-то началось.
— С нами Бог! — донёсся распевный голос аввы Пафнутия. — Разумейте, языцы, и покоряйтеся…
— Яко с нами Бог! — грянули хором монахи.
— Суур байя! — проревели блеммии.
И нарастающий топот верблюдов смешался с рёвом боевых кличей и свистом стрел.
— Ну вот и драчка, — с удовольствием проговорил Фригерид. — Поднимемся, брат, на стену, поглядим что да как…
— Маркиан, что происходит? — Перепуганный Аммоний подбежал и схватил его за рукав.
— Пытаюсь вас защитить, — сказал Маркиан. — Как обещал. Правда, я не ожидал, что это придётся делать вот прямо так, физически. Аммоний, у тебя есть люди, способные держать оружие?
— Откуда? — Старый учитель только развёл руками.