Загадки Древней Руси - страница 29

Но вот что интересно. Западная часть ареала лужицкой культуры не была задета влиянием поморской культуры и просуществовала без заметных изменений до последних веков нашей эры. И если судить именно по археологическим признакам, то это были все те же древнеевропейцы — прямые потомки культуры полей погребальных урн. Но к какому этносу они принадлежали? Если судить по античным авторам, начиная с Плиния Старшего (I век н. э.) и Тацита (I–II века н. э.), то в те времена эту территорию населяли венеды, о чем мы упоминали ранее. А теперь вспомним, что мы говорили о следах расселения иллирийского этноса от берегов Адриатики через среднее Подунавье до северного Закарпатья. Так, может быть, это — иллирийцы, знакомые нам как венеды? В. В. Седов считает, что это вполне возможно, хотя и не утверждает это категорически [Седов, 1994, с. 147–148]. Но этим теснейшим контактом на территории лужицкой культуры с культурой подклошевых погребений — она ведь всего лишь вариант той же лужицкой культуры! — можно объяснить, почему германские авторы средневековья называли славян венедами: для них, «глядящих со стороны», это был один и тот же народ. Понять бы только, на каком языке он говорил!

А вообще, если исходить из Тацита [Тацит, 1969], не знавшего понятия славяне, зато утверждавшего, что венеды находятся между германцами на западе и сарматами на востоке, венеды все-таки славяне, и вряд ли на том этапе истории, о котором мы сейчас говорим, они разделимы по языку с иллирийцами — если, конечно, считать, что последние — тоже носители позднелужицкой культуры. Сам Тацит не знал, кто они, в чем честно признавался: то ли германцы, то ли сарматы — других вариантов он просто не представлял. А вот характеристику он им дал интересную. Он считал, что они все-таки ближе к германцам, так как жили в домах, а передвигались и сражались пешими, а сарматы всю жизнь проводили на коне и в кибитке. Но главное их занятие, по его сведениям — грабеж тех, кто живет в горах и лесах! Прямо скажем, лестная характеристика! Особенно если учесть, что примерно в этом же духе средневековые авторы, главным образом — восточные, характеризуют народ русое — росов, которых мы, естественно, ассоциируем тоже с восточными славянами, то есть с самими собой. Но к этому мы еще вернемся в следующей главе нашей книги.

Увы, это по-прежнему пока — чисто археологическая история. Ни один из упомянутых нами выше ранних европейских этносов — соседей славян — на рубеже нашей эры, да и в первых ее веках, еще не создал своей письменности, равно как и не создал государства, хоть отдаленно сопоставимого с существовавшими в Средиземноморье античными. И если с балтами, германцами, западными кельтами, фракийцами и скифо-сарматами в языковом смысле все более или менее ясно — хотя бы потому, что они с древности и до средневековья продолжали жить на территориях, включавших в себя их основной, древнейший ареал — то со славянами все гораздо сложней. Как мог убедиться читатель, их древнейший ареал — зона контакта чуть ли не всех остальных европейских народов, ну, разве что, кроме греков и италиков! И вообще то, что мы, следуя за В. В. Седовым, назвали здесь их древнейшим ареалом — культуру подклошевых погребений — это лишь одна из гипотез, представляющаяся сегодня наиболее обоснованной. Чтобы считать эту культуру собственно славянской, мы должны доказать, что ее носители говорили на славянском, ну или хотя бы на протославянском, языке, то есть обладали важнейшим этноопределяющим признаком. А сделать это строго невозможно — народ бесписьменный и в античных источниках даже не упомянутый!

Единственное, что могут в этом отношении сделать лингвисты — и, действительно, делают — это выявить в славянских языках следы контактов с носителями других языков в виде лексических заимствований, проникновения некоторых посторонних грамматических форм, чужих фонем и прочего. И все это выявлено в славянских языках и подтверждает, что его носители на разных этапах своего существования плотно контактировали и с балтами, и с германцами, и с фракийцами, и с кельтами, и с североиранцами. Иначе говоря, лингвистические исследования подтверждают, что территориально славянский этнос действительно занимал контактную зону, то есть граничил со всеми вышеупомянутыми народами. Но вот когда это было — тут единого мнения среди специалистов нет. Более того, приведенная нами на рисунке 1.2 схема эволюции культур далеко не всеми лингвистами признается безоговорочно. Не менее популярна схема, согласно которой славяне и балты принадлежали одному отдельному языковому стволу, достаточно поздно разделившемуся, и стало быть, имели в своей основе