Замуж за барристера - страница 24

Не так давно, например, младшая мисс Уивер в порыве жалости привела в дом цыганского мальчугана, желая отмыть и накормить несчастного. Пока удалось убедить ее в том, что цыгане не будут рады подобному поступку и добро если не нагрянут в Ноблхос всем табором, мальчишка набил полные карманы всем, что плохо лежало, и был таков. Эмили уговорила отца не заявлять на юного воришку в полицию, взяв вину на себя и пообещав отработать потери на конюшне, и два месяца исправно кормила и чистила лошадей. А потом привязалась к ним так, что дня не могла прожить без этих чудных животных. Пожалуй, если кто и мог бы стать первой леди-жокеем, то это Эмили. А Элизабет хотела тихой жизни с любимым мужем и обожаемыми детишками где-нибудь среди Квантокских холмов. Почему-то редко кто решался строить дома в этих чудесных местах, и предки мистера Рида были одними из этих немногих.

Элизабет невольно глянула в сторону, где за ближайшей возвышенностью располагался Кловерхилл, и тут же себя отругала. Уж в этом поместье ей не хотелось бы жить, даже несмотря на все очарование мест вокруг него. Еще в детстве большой мрачный дом из красного камня с темными островерхими фронтонами, похожий на старинный замок за высокой оградой, пугал ее своей запущенностью и безлюдностью. Наглухо закрытые окна, одичавший сад, готовый, казалось, поглотить собой и увитый плющом дом, — и ни слуг, снующих по делам с самого утра, ни хозяев, словно боявшихся покинуть толстые стены и вдохнуть свежий воздух. Кажется, Элизабет лишь пару раз встречала в Кроукомбе Джорджа Рида, а вот его младшего брата и вовсе не помнила. Быть может, он воспитывался где-то в других краях? А сюда вернулся, лишь когда стал хозяином Кловерхилла?

Элизабет вздохнула над новым подтверждением корыстолюбия несостоявшегося жениха и только тут поняла, что Эмили что-то ей говорит. Одернула себя, запрещая отныне даже думать об этом человеке, и старательно улыбнулась сестре.

— Прости, я отвлеклась, — проговорила она, предлагая той повторить сказанное, но Эмили только махнула рукой.

— Я вот что думаю, — терпеливо сообщила она, — если в Древней Греции сумели вырастить крылатого коня, может, и у нас получится?

— Какого крылатого коня? — оторопела Элизабет, пытаясь уловить ход мыслей сестры.

— Пегаса! — отрезала Эмили и с таким вниманием вгляделась в вороного жеребенка, словно увидела у него на спине пробивающиеся перья. — В книге, конечно, говорится, что он появился из головы Медузы Горгоны, но это же ерунда, Лиззи! Ну сама посуди! Во-первых, Медуза Горгона не лошадь, а ведьма со змеями вместо волос. Во-вторых, дети рождаются не из головы, а из живота. В-третьих, Персей должен был бы сразу зарубить Пегаса — а вдруг он тоже решил бы губить ни в чем не повинных людей? — а он его пожалел и даже отпустил. В общем, эта история совершенно неправдоподобна!

— А история о существовании крылатого коня? — прыснула Элизабет, чуть обескураженная подобными исследованиями. — Это же мифы, Эмили. Все равно что сказки.

— Все да не все! — возразила сестра. — Вот ты газет не читаешь, Лиззи, а там, между прочим, написано, что археологи обнаружили останки животного, напоминающего коня с крыльями. Значит, он все-таки был!

— Не читаю, потому что на две правдивые новости там будет десяток фантастических, — мягко улыбнулась Элизабет, не желая расстраивать сестру, однако уверенная в необходимости раскрыть ей глаза. — А ты, моя бедная Эмили, веришь всему подряд.

Сестра тут же насупилась и отвернулась: очевидно, расставаться со своими надеждами она никак не хотела. И Элизабет как никто ее понимала.

— А правда — это, конечно, дело Мортона? — буркнула Эмили. — Будь моя воля, я бы вообще запретила о нем писать! Он стольких людей погубил, что его уже надо повесить, а имя его — предать забвению! А газетчики только и знают — что истории покровавее разыскивать да на первую полосу вставлять. Неужели мистер Рид всерьез рассчитывает прищучить такого воротилу? Да тот же от него мокрого места не оставит!

Элизабет вздрогнула. Сколько гадких вещей она передумала про мистера Рида, вместо того чтобы попытаться найти ему какое-то оправдание. Но откуда Эмили могла знать о подобных вещах? Или это всего лишь ее воображение?